— Почему «нет»? Я могу тебя понять. Я лишила тебя отца, поэтому ты ненавидел меня.
— Ненавидел? — Анжелос отрывисто и злобно рассмеялся. Джессике показалось, что от его смеха вода превратится в лед. — Боже правый, жаль, что я не смог научиться ненавидеть тебя. Так бы мне было намного легче.
— Легче? — спросила она.
Джессика не ослышалась? Неужели душевная боль сотворила с ней злую шутку и теперь она выдает желаемое за действительное?
— Легче, чем что? — снова осведомилась она. Анжелос взглянул на нее, как затравленный зверь, угодивший в капкан. Он казался разъяренным, не смирившимся… и в то же время отчаявшимся.
Джессика внезапно почувствовала, что должна как-то побудить Анжелоса продолжать. Это была единственная возможность выяснить, что в самом деле происходит в его душе.
— Легче, чем что, Анжелос?
— Легче, чем любить тебя, дьявол тебя побери! — выпалил он в отчаянии. — Как же ты меня измучила! Эта любовь лишила меня возможности здраво мыслить, действовать, принимать решения…
Он снова тряхнул головой, порицая себя за несдержанность.
— Эта любовь оказалась сложнее ненависти. Ненавидя тебя, я действовал бы расчетливее. Вернувшись в Манорфилд, я надеялся, что испытываю к тебе ненависть. Я хотел отомстить тебе за то, что ты лишила меня отца, но я ошибся. Как же горько я ошибся!
У Джессики стеснилось дыхание. Ей казалось, что кто-то принялся душить ее, лишая возможности произнести хотя бы слово, вздохнуть. Она не осмеливалась и рта открыть, чтобы прервать его. Она боялась, что Анжелос умолкнет и не скажет всего до конца. Ей очень хотелось слышать его признание и чувствовать тот трепет, что возникал в ее теле от его слов.
— Все, чего я хотел, это тебя. Так было всегда, и так будет. Несколько лет назад я отверг тебя, потому что ты была совсем юной. Я думал, что у меня еще есть время… — голос Анжелоса надломился, он снова провел по глазам тыльной стороной ладони. — Смерть Марти показала мне, что мы не властны над временем и не знаем, что произойдет в ближайшие годы. Именно поэтому я вернулся в Манорфилд. Сначала я думал, что достаточно уплатить долги Марти, завладеть Манорфилдом и выпроводить тебя отсюда… Однако на похоронах Марти я увидел тебя и потерял рассудок. Я не смог забыть тебя. Я всегда хотел, чтобы ты была моей, и сейчас этого хочу.
Джессика решила выяснить все до конца. Ей следует знать обо всем.
— Ты заплатил Крису из мести?
Она видела, что Анжелос понимает важность ее вопроса, ибо он внезапно замер на месте и пристально посмотрел ей в глаза.
— Я не думал о мести. Я знал, что он затевает в отношении тебя, и не мог позволить ему воспользоваться тобой. Я не мог оставаться бесстрастным и разрешить ему так обращаться с женщиной, которую я любил…
— Любил? — спросила она.
Джессика с трудом озвучила свой вопрос. Следует узнать всю правду. Ей казалось, что ее сердце остановится, а мозг откажется соображать, если Анжелос не откроется перед нею полностью. Любил ли он ее или любит по-прежнему?
— Ты любил эту женщину или… — она умолкла, ибо Анжелос сделал шаг вперед, взял ее за руку и приложил ее ладонь к своей груди.
— Я любил эту женщину, по-прежнему люблю и всегда буду любить. Джессика, я отдаю тебе свое сердце, душу и все, что у меня есть. Черт побери, поверь же мне!
Анжелос в отчаянии рассмеялся. В душе Джессики все перевернулось. Она машинально протянула руку, желая прикоснуться к нему, приласкать его, утешить… Однако Анжелос снова заговорил, и она замерла на месте, держа руку поднятой и ожидая окончания его тирады.
— Тебе принадлежит все, и в доказательство этого…
Он засунул руку в карман своего пиджака, но Джессика остановила его прикосновением руки. Она почувствовала, как учащенно бьется его сердце. Анжелос говорил правду, и доказательства этому не требовалось.
— Нет, Анжелос, не нужно… я еще не все сказала тебе…
Анжелос снова замер и пристально посмотрел ей в глаза.
— Мне не нужны никакие доказательства, Анжелос. Я верю тебе, ибо вижу твою искренность. Я тоже люблю тебя, мой дорогой. Я люблю тебя всей душой, я…
Ей не удалось закончить, ибо Анжелос притянул ее к себе и со всей нежностью, страстью и жадностью припал к ее губам в неторопливом поцелуе.
Спустя долгое время, когда они все еще стояли обнявшись, он хрипло произнес:
— Я все равно хочу кое-что отдать тебе.
— Ты уже дал мне все, что мог, — прошептала Джессика. — Что еще мне желать, когда ты рядом?
Увидев купчую на Манорфилд, которую он вложил ей в руку, она ахнула.
— Анжелос, имение…
— Оно принадлежит тебе, любовь моя. Манорфилд — твой.
— Но ведь тебе тоже нравится это имение, как и мне…
Джессика умолкла, ибо Анжелос осторожно коснулся пальцем ее губ, заставляя замолчать.
— Да, нравится, но я понял, что ты мне нравишься больше. Я хочу, чтобы ты жила в Манорфилде. Если тебя в нем не будет, имение перестанет быть для меня домом…
Анжелос говорил настолько искренне, что на глаза Джессики навернулись слезы.
— Только вместе с тобой я ощущаю полноту жизни. За те несколько дней, что мы провели на острове, я понял, где находится мой настоящий дом. Он там, где ты. Когда ты обнимаешь меня, я чувствую, что вернулся домой. Поэтому сегодня я принял решение. Я решил отдать тебе Манорфилд, чтобы ты знала, что у тебя есть, дом, а потом…
— Потом… — тихо произнесла Джессика, увидев его смятение, и посмотрела в его глаза.
Анжелос крепче сжал ее руку.
— Потом я собирался просить тебя стать моей женой. Я прошу тебя пройти со мной по жизни рядом, неважно, сколько нам обоим отпущено на этом свете. Скажи мне, дорогая моя… каков будет твой ответ на мое предложение?
Глядя в любимое лицо Анжелоса, Джессика едва заметно улыбнулась, подалась вперед, прильнула к нему и неторопливо поцеловала его в губы. Этим поцелуем она хотела выразить всю полноту своих чувств к нему. Она хотела, чтобы Анжелос знал: она всегда и безраздельно будет любить только его одного.
— Анжелос, дорогой, я уже давно твоя. Мой дом там, где ты. Моя жизнь принадлежит тебе. Без тебя мое существование уныло. Я оживаю от твоей любви и только рядом с тобой чувствую себя счастливой. Так что, любовь моя, мой прекрасный Ангел Ночи, я выйду за тебя замуж.
