— То, что ты сказала в гостинице…
Митч не столько увидел, сколько почувствовал, как она вся подобралась.
— Я говорила много чего. Что конкретно ты имеешь в виду?
— Ты заговорила об уходе… будто меня пугает, что я твой босс.
Пауза длилась всего один удар сердца, но этот удар раскатился по салону барабанной дробью.
— А это действительно так?
— Что меня пугает, так это мысль о твоем уходе. — Он преодолел крутой поворот и только после этого взглянул на Эмили. Она смотрела прямо перед собой, вцепившись пальцами в сиденье, словно в спасательный круг. У него и самого желудок свело нервным спазмом. — Я думаю, нам надо пожениться.
Эмили показалось, что сиденье стремительно проваливается куда-то вниз. Она крепче впилась в него пальцами, но все вокруг продолжало стремительно кружиться перед глазами — настолько ошеломило ее предложение Митча.
— Ты серьезно? Хочешь жениться снова?
— Я хочу сделать как лучше. Для Джошуа и для тебя.
Разумеется, он не хотел снова связывать себя браком. Он всего лишь собирался «сделать как лучше» для всех, кроме себя самого. Эмили покачала головой.
— Потому, что переспал со мной? Из чувства долга? Это настолько старомодно, что просто смешно.
Но Митч не смеялся.
— Я хочу сказать, — с отчаянием добавила она, — у тебя не возникнет необходимости жениться на мне, поскольку мы предохранялись…
— Мои сестры тоже предохранялись, — буркнул он. — И теперь посмотри на них.
Обе забеременели, будучи замужем. Сердце Эмили взмыло вверх при мысли о том, что ее спонтанный головокружительный сексуальный опыт мог повлечь за собой подобный результат. Нет, резко одернула она себя, нет ни малейшего шанса — такое везенье не для нее.
— Даже если случится невозможное, — сказала она, старательно изображая беспечность, — у меня нет скорых на расправу родственников с дробовиками, которые начнут за тобой охоту.
— Именно! У тебя нет родственников, которые помогут в случае чего. Они даже не знали, куда ты уехала и как с тобой связаться, когда ты исчезла. Я понятия не имел, где ты, в каком положении…
— Ты подумал, что я, возможно… — Боже! Не удивительно, что тем вечером на веранде дедушкиного дома он так злился. И так настойчиво добивался правды.
— Эта мысль действительно приходила мне в голову, — фыркнул он. — И не раз.
— Я и не подозревала, что ты решил, будто мы… Митч горько рассмеялся.
— Были близки? Черт возьми, Эмили, я даже не помнил, что мы делали и чего не делали, откуда же мне помнить, принял ли я меры предосторожности!
Эмили откинулась на спинку сиденья, потрясенная мыслью, что Митч мог считать ее беременной. От него! Ее рука невольно потянулась к животу, а сердце снова так и подскочило.
— Почему ты тогда ушла? — спросил Митч и зло добавил: — Не просто ушла, а исчезла с лица земли. Но поскольку мы ничем таким не занимались, значит, у тебя не возникло проблем с нежеланным ребенком. Тогда почему, Эмили?
Что могла она ответить? «Я убежала, потому что мы ничем таким не занимались»? «Потому что, если даже пьяного я не смогла тебя соблазнить, так какие у меня были шансы завоевать твою любовь»?
— Если бы я ждала ребенка, то не стала бы от тебя скрывать, — сказала она честно. — Детям необходима родительская любовь.
Секунду она чувствовала на себе его взгляд — молчаливый, пристальный, взвешенный.
— Твоя жизнь была не особенно богата родительской любовью, — негромко заметил он.
Эмили нахмурилась.
— Я не это имела в виду. Мы рассуждали гипотетически — что было бы, если бы я оказалась в подобном положении…
— Но ты исходила из впечатлений собственного детства. — Это не было вопросом, хотя он и вскинул руку, чтобы остановить ее возражения. — Для тебя ведь очень важен дом. И семья.
— Я не большой знаток жизни в семье.
— Ты из-за этого выбрала профессию няни? Потому что хотела именно этого?
Хотела? Ох, Митч, даже приблизительно не выразить, как я страстно жаждала, алкала, мечтала над именинным пирогом об этих вещах!
— Думаю, можно сказать и так, — ответила Эмили уклончиво. — Но когда ты работаешь няней, дом и семья все-таки не становятся твоими по-настоящему, ты как бы получаешь их во временное пользование.
— Я даю тебе шанс это изменить, — произнес он. — Выходи за меня замуж.
Сердце ее забилось часто-часто, но тут она встретилась взглядом с его глазами. На одно только мгновенье, потому что они оба тут же снова уставились на дорогу, но Эмили успела разглядеть в них твердую, суровую решимость. Она прерывисто вздохнула и почувствовала, как по телу пробежала дрожь, услышала вкрадчивый, убаюкивающий шепот: «Выходи за него, Эмили, и ты получишь все, все…»
— Видишь ли, это звучит слишком просто. — В самом деле, похоже на эти непрошеные лотерейные письма: «Поздравляем! Вы выиграли десять миллионов». Эти письма сразу же отправляются в мусорное ведро, поскольку все понимают, что это ловушка. — Я получу дом и семью, а что получишь ты, Митч?
Его беглый, жаркий взгляд напомнил Эмили, что произошло сегодня днем. Она тихо ахнула, глаза у нее затуманились, а внизу живота заныло от одной только мысли о том, что, среди прочего, включает в себя брак с Митчем. Но она вовремя сжала зубы, прежде чем ляпнуть что-нибудь опрометчивое, например: «Да, я согласна».
— Не надо недооценивать притягательность бесподобного секса, — сказал он тихо, бархатным голосом, в котором слышалась едва уловимая усмешка. — Особенно если речь заходит о долгосрочных отношениях.
Эмили вздрогнула. Какая сладкая лесть! Митч, может, и употребил слово «бесподобный», но другое слово — «долгосрочный» — заставляло задуматься. А какой срок является долгим для такого человека, как Митч? Эмили пристально посмотрела на него, окинула взглядом его атлетическую фигуру, словно заново оценила его суровую привлекательность. Он казался сейчас вполне спокойным, но Эмили помнила, как легко это спокойствие взорвалось пылкой страстью… И покачала головой.
— Это не такая вещь, которая гарантирована только вместе с женитьбой. Мне кажется, на какой-нибудь вечеринке или в баре тебе стоит только поманить пальцем любую женщину.
Его профиль явственно окаменел.
— Я не собираюсь искать новую жену по барам.
Анабелла, блистательная, неизменная участница светских вечеринок! Как же она могла забыть?
— Ты правда думаешь, что я гожусь на роль твоей жены?
— Ты славная, Эм, с тобой очень легко. Ты сердечная, благоразумная, уравновешенная… как правило, — добавил он, и уголки его губ дрогнули.
