Кара Уилсон - Чудес не бывает!

— Профессор будет только рад прокатиться на туристическом комфортабельном автобусе, а не на моей развалине, — закончил Стивен. — А у меня еще куча работы над отчетом.

Застигнутая врасплох этим внезапным решением, Мэнди лишилась дара речи. Остаться на вилле вдвоем со Стивеном! Это было неожиданно и все осложняло. Девушка почувствовала, что краснеет. Она ненавидела себя за эту слабость, за неспособность скрыть свои чувства, и также ненавидела Стивена, который с удовольствием отметил ее смущение.

— Если тебя заботят приличия, — усмехнулся он, — то в качестве компаньонки у тебя остается Джамиля.

— Нет, дело не в этом, — стала оправдываться Мэнди, — я не думала ни о чем подобном. Просто я очень удивлена, что ты решил не ехать в Тимгад.

— Надеюсь, это решение не отобьет у тебя аппетита? — сухо спросил Стивен. — Даю слово, что не буду тебе мешать. Думаю, что у нас обоих достаточно работы.

С каким видом это было сказано! Вернувшись к своим бумагам, Мэнди никак не могла сосредоточиться. Как глупо так волноваться оттого, что она на несколько дней останется на вилле вдвоем со Стивеном! И еще глупее надеяться, что это как-то изменит их отношения.

Она будет редко видеть Стивена — это его идея! Они будут вместе завтракать и обедать, а вечера он будет проводить со своей дорогой Ренатой. Что ж, она будет сама себе хозяйка. В утренние и дневные часы можно поработать над сложным указателем, выкроив время для купания. Вечером — поужинать в «Золотых песках» с новыми друзьями по фамилии Джексон: семейной парой и их детьми — двумя девушками примерно ее возраста и мальчиком-школьником. Так что ей не придется скучать в одиночестве.

Все именно так и было бы, если бы профессор, уезжая в Тимгад, не сказал одну фразу, от которой у Мэнди сразу испортилось настроение.

Сев в такси, профессор неожиданно взял Мэнди за руку и сказал:

— Вообще-то я рад, что Стивен остается: ему очень не хотелось оставлять тебя одну. Присматривай за ней хорошенько! — бросил он Стивену, даже не подозревая, какую сумятицу в душу Мэнди вносит своими словами.

В тяжелом молчании они направились к дому. Подойдя к двери, Мэнди повернулась к Стивену и сердито спросила:

— Что твой дядя имел в виду?

— Только то, что сказал, по-моему, — пожал плечами Стивен. — Он выразился достаточно ясно.

— Значит, ты отказался от путешествия в Тимгад потому, что считаешь меня недостаточно благонадежной?

— Послушай, Мэнди, дядя имел в виду совсем не это. — Они подошли к террасе, на которой стояли плетеные бамбуковые стулья. — Присядь на минутку, — сказал Стивен, и его слова прозвучали скорее как приказ, чем как просьба.

Мэнди опустилась на ближайший стул. Стивен сел рядом с ней и внимательно посмотрел ей в глаза.

— У тебя нет никаких известий от Рамона, с тех пор как он вернулся в Эль Хабес, не так ли? — начал он без всякого вступления.

— Тебя это совершенно не касается.

Но вопрос Стивена, прозвучавший скорее как утверждение, озадачил ее, даже вывел из равновесия. Может быть, он прослушивает ее телефонные разговоры? А может, располагает какой-то дополнительной информацией, например от Ренаты, и эта информация дает ему право так разговаривать с ней?

— Скажи, Стивен, ты не поехал в Тимгад из-за истории с Рамоном аль Хассаном? — поинтересовалась она. — Ты не слишком большое значение придаешь всему этому?

— Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что мне нравится исполнять роль сиделки при твоей особе. Да, я остался здесь именно из-за твоих отношений с Рамоном и пошел на это потому, что больше этого сделать некому.

— Ну хорошо, объяснение принято, — сказала Мэнди, стараясь не обращать внимания на то, как бешено заколотилось сердце. — Я по-человечески понимаю тебя, ты считаешь священным долгом благородного англичанина защитить бедную крошку от диких чужеземцев, окружающих ее. Но неужели ты думаешь, что такой человек, как Рамон, представляет какую-то опасность? Это плод твоего больного воображения!

— Временами, — глубоко вздохнув, сказал Стивен, — мне становится жаль, что ты уже не в том возрасте, когда тебя можно было бы хорошенько отшлепать. К несчастью, ты не ребенок, хотя порой ведешь себя именно так. Пора тебе трезво взглянуть на вещи, дорогая.

Когда Рената с Рамоном вернулись в Тунис, в доме Ренаты они встретили шейха, дожидавшегося ее возвращения. До этого шейх побывал на квартире сына и, не найдя Рамона, приехал к его подруге в надежде, что ей что-либо известно о нем. Он был в ярости, поскольку сын покинул дворец, не сказав никому ни слова, и сам отправился на его поиски. Между отцом и сыном произошел крупный разговор на повышенных тонах. Они говорили по-арабски и слишком быстро, поэтому Рената поняла не все. Но твое имя определенно фигурировало. После длительного объяснения Рамона шейха чуть не хватил удар. Рената сказала, что оба так кипели от злости, что совершенно забыли о ее присутствии.

Неожиданно шейх вспомнил о ней, извинился за беспокойство и постарался замять дело. Он объяснил, что Рамон поставил всех в неловкое положение, укатив в Тунис после обручения, что, без сомнения, является мальчишеской выходкой. Но теперь все будет в порядке. Они немедленно вылетают самолетом в Эль Хабес, и все будет забыто и прощено.

Но видя, как Рамона увезли в сопровождении двух мускулистых телохранителей шейха, усевшихся в машине по обе стороны от юноши, Рената забеспокоилась. Рамон был явно в бешенстве, и всем своим видом показывал, что не собирается мириться с волей папочки.

Мэнди выслушала его и ужаснулась.

— Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Я надеялся обойтись без этого рассказа. Но поскольку ты так решительно воспротивилась моему присутствию здесь, пришлось сделать необходимые объяснения.

— Извини меня, Стивен, — начала она. — Я знаю, что ты заботишься обо мне — это благородно с твоей стороны, наверное, я не заслуживаю этого. Но теперь, когда Рамон уехал в Эль Хабес, мне ничего не угрожает. Он там уже неделю, и даже не попытался связаться со мной. Видимо, смирился с неизбежным.

— Под давлением, — напомнил Стивен. — А о степени этого давления мы можем только догадываться. Но нам точно известно, что это весьма решительный молодой человек, почти такой же, как его папочка. И не имеет никакого понятия о твоих истинных чувствах к нему. Ты сказала, что у тебя не было возможности просветить его на этот счет. Зато последнее его воспоминание о тебе — нежный прощальный поцелуй. Это большая оплошность с твоей стороны. Этим ты даже меня ввела в заблуждение.

У Мэнди внутри все оборвалось. Она совсем забыла об этом прощальном поцелуе.