Вечернее платье жены лежало на большой супружеской постели, сама она в одном нижнем белье стояла перед большим зеркалом, сосредоточенно изучая свое отражение. Живот ее уже заметно округлился, сделался тугим и глянцевитым. Она трепетно поглаживала его ладонью.
Увидев отражение Хита в зеркальной глади, она, не оборачиваясь, проговорила:
— Ты уже вернулся?
Хит не сразу отозвался на ее вопрос. Он был застигнут врасплох такой мизансценой. Женщина, гордая своей беременностью, — такой он впервые увидел свою жену и, пожалуй, только сейчас в полной мере осознал, что носит она его ребенка, и любит его всем сердцем, потому что так ей предначертано судьбой.
— Извини, я напугал тебя, так ворвавшись, — проговорил Хит, застыв на пороге.
— Нисколько, — произнесла Эми и повернулась, представ перед мужем в беззастенчивом естестве.
— Прости меня за вчерашнее, — виновато пробормотал супруг.
— Извинения приняты, — иронически улыбнулась она.
— Да, могу представить, как от меня разило…
— Как от свирепого вепря, — рассмеялась она.
— Но почему ты не в постели? Как самочувствие, как малыш?
— Я в порядке. Малыш тоже. Иначе и быть не может, дорогой. Сегодня сочельник!
— Рождественское чудо, — многозначительно произнес Хит, приблизившись к ней. — Ты выглядишь… необыкновенно. Беременность тебе к лицу.
— Хит, я очень ценю твою поддержку, но ты вовсе не обязан делать мне все эти комплименты.
— Эми, я искренне так считаю. К тому же мне так приятно заботиться о тебе и малыше. Не знаю, чем бы я сейчас занимался, о чем бы только думал, куда бы себя девал, если бы не вы, — признался он.
— Жил бы своей привычной жизнью.
— Надоело… А сейчас даже вспоминать не хочется, каково это было. Для меня прежняя жизнь окончена. Теперь я семейный человек, и не жалею об этом.
— Совсем не жалеешь? — с сомнением переспросила Эми. — А то, что я невзрачная брюнетка, а не обольстительная блондинка; это тебя тоже устраивает?
— Ты очаровательная трогательная брюнетка, Эми.
— Пытаешься оправдать собственный брак в своих же глазах? — недоверчиво поинтересовалась жена.
— Я пытаюсь доказать нам обоим одну простую истину: не стоит сожалеть о том, что с нами произошло. И говорю я это не просто так, а вполне осмысленно. Вчера, прежде чем набраться, я о многом успел поразмыслить. Меня прежде всего волновал, вопрос, в какой момент мы допустили роковую ошибку. Я не оправдываю нас в ту ночь гибели Рональда. Но если бы этому ребенку не должно было увидеть свет, то он бы не был зачат, — рассудил Хит.
— То есть брак ради ребенка остается в силе?
— Ради ребенка, ради его родителей, ради всех Саксонов и Райтов… Давай не будем обманывать самих себя и друг друга, Эми.
— Что ты хочешь этим сказать? — взволнованно спросила жена.
— То, что мы пытались выдать за брак по соглашению, на самом деле обычная нормальная семья со своими маленькими радостями и неизбежными проблемами взаимопонимания. И пусть у нас не было пылкого и захватывающего романа, это вовсе не означает, что его не случится в самом ближайшем будущем… Да хоть сейчас! — воскликнул Хит и, обхватив супругу за раздавшуюся талию, склонился к ней в поцелуе.
— Ух ты! — воскликнула Эми Саксон.
— И это еще не все! — объявил Хит, поцеловав ее еще раз. — А теперь о вещах серьезных, — строго произнес он.
— Что такое? — взволновалась она.
Хит не спешил с объяснением. Он усадил жену на край кровати, сел рядом, положил ладонь на ее живот и, сосредоточенно заглянув ей в лицо, проговорил:
— Как бы там ни сложилась жизнь в дальнейшем, вас я никогда не покину. Постарайся забыть все наши заблуждения, Эми. Этот брак не фикция. Он наша с тобой реальность. Мы — муж и жена. Нам нужно изменить наши брачные клятвы, как ты считаешь?
— На какие? — спросила Эми.
— На клятвы любви, — охотно пояснил Хит.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно, — решительно кивнул он. — Надеюсь, и у тебя на этот счет нет никаких сомнений.
— Я полюбила тебя, Хит, — подтвердила Эми. — Полюбила всем сердцем.
— Ты больше не боишься меня? — улыбнулся Черный Саксон.
— Хоть ты порой и пахнешь как свирепый вепрь, я тебя не боюсь.
* * *
В центре парадного зала, украшенного к рождественскому фестивалю, возвышалась пышная ель, сверкающая огнями гирлянд. Джаз-банд ненавязчиво наигрывал попурри. Люди толпились у входа, проходя кордоны секьюрити. Местечко уже не представляло Рождества без этого бала.
— Купить тебе сахарную вату? — спросил Хит, покровительственно обнимая Эми за талию.
— Я пас. Сейчас мне нужно разумно питаться, иначе не замечу, как превращусь в дубовый бочоночек. Подожду, пока подадут нормальную еду.
— Какая у меня толковая, оказывается, женушка, — поддел ее супруг.
— Ты никогда не воспринимал меня всерьез, — попыталась обидеться Эми.
— Что ж поделать, малыш? — пожал он плечами. — Зато ты у меня забавная.
— Твои все приедут?
— Обещались, — ответил Хит.
— Мой отец тоже, — добавила она.
— После свадьбы это будет первая семейная встреча. Нужно улучить мгновение, чтобы разочаровать всех относительно ребенка Рональда.
— Я немного побаиваюсь, — прошептала она, но Хит строго посмотрел на нее и сказал:
— Так надо, Эми, детка. Доверь это мне.
— Может быть, все же отложим? Сегодня и без того безумный день… — попыталась переубедить Эми мужа, но он взглянул на нее с удвоенной строгостью. — Хорошо-хорошо, — проговорила она.
— Не лишай меня, пожалуйста, возможности похвастать, что у меня будет ребенок, — пояснил он ей свою настойчивость.
В отдельной комнате собрались Эми, Хит, Меган и Джошуа с Элайсой.
— А где же родители? — спросила Хит.
— Мама с папой уже ушли, — многозначительно произнесла Меган, глаза которой сияли.
— Что значит — ушли?! — возмутился Хит. — Я же ясно им сказал, что предстоит серьезный разговор!
— Не кипятись, братишка, — медово пропела Меган. — Похоже, между папой и мамой вновь пробежала искра. Они проворковали весь вечер, а потом, взявшись за руки, постарались скрыться незаметно от всех. Но я все видела!
— От нашей Меган, похоже, ничего не скроешь! — рассмеялся Джошуа.
— А твой отец? — обратился Хит к Эми.
— Он давно все знает, — невзначай заметила жена.
Хит изумленно округлил глаза, но вовремя сдержался.
— Ладно, — махнул он на Эми рукой. — Не важно.
— Вижу, повод более чем серьезный, если великий и ужасный Хит Саксон так раздражен, — предположила Элайса.
