— До свидания, Лиз, — сказала Энни. — До свидания, Джес, Рики… Мам, до свидания!
По дороге к лифту Джессика повернула к Элизабет сияющее лицо и сказала:
— А знаешь, я ведь тоже ужасно хочу есть. Давай заедем куда-нибудь по дороге?
— Ну что же, — отозвалась Элизабет. — Ты честно заработала сегодня свои оладьи со всеми вкусностями. Я плачу! Ха, Джес, ты была неподражаема!
— Правда?
— Ну!
— Тогда рули в харчевню. А по дороге расскажешь поподробнее, как я выглядела. И не вздумай что-нибудь пропустить!
Элизабет рассмеялась.
— Ты, как всегда, в своем амплуа, Джес!
Во второй половине дня близнецы и Рики снова пришли в больницу, где их встретила улыбающаяся Энни, которая уже не лежала, а сидела, почти такая же красивая, как прежде.
— Мама уже приходила и принесла мне вот это кимоно, — радостно сообщила она. — Классное, да?
— Отличное, — согласилась Элизабет.
— Ну, раз у нее есть такое красивое кимоно, — сказал Рики, — ей вряд ли понравится вот это.
Он держал в руках большую картонную коробку, перевязанную алой лентой.
— Это что? — в нетерпении спросила Энни, широко раскрыв глаза.
— Нет, это теперь для тебя недостаточно шикарно, — поддразнила Джессика.
— Показывай немедленно, что это такое, иначе я закричу! — шутливо пригрозила Энни.
Рики поставил коробку на постель, и руки Энни немедленно атаковали алый бант. Отбросив ленту в сторону, она сняла крышку.
— 0-0-о-й!
Да, это был именно он — красно-белый свитер болельщицы школы Ласковой Долины.
Энни замерла на несколько мгновений, словно боясь коснуться его. И вдруг стремительно схватила и прижала к груди. Затем стала рассматривать со всех сторон на расстоянии вытянутой руки.
— Рики, выйди на минутку, — попросила она.
— Что?
— Давай-давай! — последовал приказ.
Выгнав Рики, хохочущие девчонки вмиг стащили с Энни кимоно и помогли надеть форменный свитер. Достав маленькое зеркальце, она с удовольствием осмотрела себя.
— Можно войти? — не утерпел Рики, приоткрыв дверь.
— Ну, как я выгляжу? — гордо спросила Энни.
— Отпад! — ответил он. — Полный отпад!
Он подошел к окну, выглянул в парк и вернулся к Энни.
— Хорошо, Уитмен, — официальным тоном заявил он. — А теперь, как менеджер команды болельщиц, я даю тебе первое задание. Встань с постели и подойди к окну.
— Как? — озадаченно переспросила Энни.
— Ты слышала приказ? — не унимался Рики. — Джессика, Лиз, помогите ей.
Страшно заинтригованные, Элизабет и Джессика помогли еще слабо держащейся на ногах Энни выбраться из больничной кровати и дойти до окна.
Рики поднял над головой руку и замахал.
Выглянув через окно вниз, Энни увидела развернутый строй красно-белых свитеров на лужайке перед больницей: Робин Уилсон, Элен Брэдли, Джини Уэст, Мария Сантелли, Кара Уокер и Сандра Бэкон — вся команда болельщиц школы Ласковой Долины!
По сигналу Робин все издали свой самый громкий приветственный клич:
— Са-лют, Эн-ни!
— Боже мой, — произнесла Энни. — Я сейчас заплачу.
В этот вечер, когда время посещения больных истекло, друзья оставили Энни Уитмен, уверенные в том, что она на пути к выздоровлению. Джессика и Элизабет пришли на автостоянку и сели в свой маленький красный «фиат».
— Скорей! — скомандовала Джессика. — Дай разгон этой груде железа, ну! О, сегодня хороший день. День — переворот!
— Да, это ты верно сказала, — заметила Элизабет. — Только не вынуждай меня увеличивать скорость. Я не хочу совершать переворот еще и на машине.
Элизабет завела свой маленький автомобиль с откидным верхом и выехала из ворот на Уолтонский бульвар, по дороге домой.
— И как же мы решим? — спросила Джессика. — Кто поедет в Нью-Йорк, а кто останется дома знакомить Сюзанну Девлин с Ласковой Долиной?
— Решай сама, — ответила Элизабет.
— Если бы я знала! Ладно, дома обсудим.
Элизабет с несвойственным ей нетерпением прижала ногой акселератор, и красный «фиат» помчался домой на бешеной скорости.
Две недели в Нью-Йорке или две недели в обществе необыкновенной, головокружительной Сюзанны Девлин из Нью-Йорка, Парижа и Лондона! Снедаемые нетерпением поскорее решить не дававшую им покоя задачу, девочки въехали на подъездную аллею и, выскочив из автомобиля, бросились к дому.
