– Мне так хорошо с тобой!.. Так хорошо… – шептал он, тяжело дыша.
Ей так сладостно сознание, что она, именно она, дает ему это утонченное наслаждение и сама испытывает то же. И не показывает ему при этом своего лица…
Под ее мягкими пальчиками его мужское начало стало твердым и большим – даже не глядя, она знает, какое оно. Какое не изведанное ранее чувство восхищения овладело ею, когда она впервые изучала его тело… Ралф… был совсем еще юным, по-мальчишески тонким, худощавым. А Ворд такой сильный, мощный – мужчина в полном смысле слова.
Близость с ним, само появление его в ее жизни подарили ей наслаждение, на которое она не имела права. Что ж, она намерена заплатить ему сейчас свой долг – ее женская гордость, ее честь требуют этого. В темноте она слышала тихие стоны Ворда…
– Мне… я не должен был… позволять тебе делать это… Это мне… я…
– Я хочу делать это, Ворд…
Зато она может как-то контролировать и себя и его. Но что она не желает признавать – так это острое, сладкое удовольствие для нее самой: лаская его так, знать, какое наслаждение дает ему… Ее тело тоже реагирует, отвечает…
– Нет, нет, Анна! Хватит… не надо больше! – стал он умолять ее.
Потом нежно взял за руку, отодвинул, поднял и бережно опустил на себя, страстно целуя.
Не чувствуя в себе сил остановиться, Анна обхватила его ногами.
Кто дрожит сейчас больше – она или Ворд? Она сама, все ее тело отчаянно ждет его, нуждается в нем… о, как осторожно и бережно, как сладко он проникает внутрь… И, откликаясь на его призыв еще сильнее, чем прежде, она вытягивалась, обхватывала его, затягивала в себя глубже…
Где-то далеко-далеко, на самом кончике сознания, она пыталась предупредить себя: это опасно, неправильно – чувствовать такое единение с мужчиной, с которым у нее нет будущего. Волшебство, которое они создают вместе, не более чем стыд и обман. А яростная волна облегчения и восторга в голосе Ворда – лишь еще одна ложь, как и слова любви, что он пламенно шепчет ей сейчас, когда тела их содрогаются в безумном наслаждении…
– Я люблю тебя, Анна! – горячо, уверенно произнес он. – Я люблю тебя!
Анна ждала, пока не уверилась точно – Ворд заснул. И тогда осторожно встала – она знает, что ей делать. Внизу, на кухне, Виттейкер и Мисси спят в своих корзинках; ключи от машины Ворда на столе… Сама судьба помогает ей.
Отнесла корзинки со своими питомцами в машину Ворда и открыла чековую книжку. Пять тысяч долларов для нее большая сумма, чтобы просто выбросить на ветер, но дело того стоит. Рядом с чеком она положила короткую записку: «Я все вспомнила. Машину оставлю на станции в Йорке, ключи отошлю тебе по почте. Этот чек возместит деньги твоего сводного брата, которые, как ты уверен, я присвоила. Прошлой ночью я рассчиталась за все, что должна тебе».
Она села в машину Ворда и включила бесшумно работающий двигатель. Вряд ли Ворд бросится в погоню или постарается как-то с ней связаться.
Теперь ей еще надо предстать перед друзьями там, дома. Мэри Чарлз, конечно, уже успела раззвонить по всей округе о незнакомом мужчине. Но сильнее, чем любопытство друзей, собственные стыд и боль.
Ворд проснулся с первыми лучами солнца и сразу потянулся к Анне. Ее нет рядом. Он подождал несколько минут: она, наверно, в ванной комнате. Но оттуда не доносится ни звука, и нет никаких следов ее пребывания там… Он натянул одежду и поспешил вниз: на столе – записка, он увидел ее в тот же миг, когда понял, что из кухни исчезли корзинки с кошкой и собакой…
Кровь отхлынула от лица, когда он читал записку; рука дрожала, держа чек; но главное, к чему было приковано все его внимание, – одна строчка: «Прошлой ночью я рассчиталась за все…»
Взглянул на часы: половина седьмого. Если она поехала в Йорк, значит, решила добираться до дома на поезде. На хорошей скорости он приедет туда раньше ее. Но у него нет машины с хорошей скоростью, у него нет никакой машины… Ворд застыл на месте при этой мысли – и вздрогнул от неожиданности: пронзительно зазвонил телефон. Сердце его рвалось на части, он схватил трубку: Анна, это она, кто же еще может звонить в такое время? Передумала?..
На другом конце провода раздался женский голос и плач – это его мать…
– Ворд… Альфред в больнице, подозрение на сердечный приступ… О, Ворд, я так боюсь за него!..
– Не волнуйся, мама. Приеду так скоро, как смогу! – попытался он успокоить мать.
Так, он вызовет по телефону такси и поедет до Йорка. Где, черт возьми, запасные ключи? Вот они, в ящике! Последнее, что он сделал, прежде чем выбежать из дома, – разорвал записку Анны и чек.
– От Анны, как я понимаю, никаких вестей? – осведомилась Ди.
Все три подруги – Беф, Келли и Ди – сидели в квартире над магазином. Ди спешно приехала накануне, поздно вечером, сразу после звонка Келли, обеспокоенной неожиданным исчезновением Анны.
– Никаких, – ответила Беф.
Настороженно взглянув на Беф, Келли спросила неуверенно:
– Ди, думаешь, мужчина, с которым Мэри видела ее, как-то связан с Джулианом Коксом?
– С Джулианом? А почему он должен быть с ним связан? – резко отозвалась Беф.
Ди, предостерегая Келли, покачала головой: обе считали, что не стоит еще больше огорчать Беф – она и так пострадала от козней Джулиана, ни к чему ей знать их планы.
– Джулиан хотел занять у Анны денег, – спокойно объяснила Ди: в конце концов, это правда.
Беф, казалось, поразило это сообщение.
– О… но ведь это не значит… – И она умолкла, затем прошептала со страхом: – Но… но вы же не думаете, что Джулиан сделал что-нибудь с Анной?..
– Ну да! – не выдержала Ди. – Ведь, чтобы сотворить все это с тобой, он долго не думал!
– А что, кто-нибудь знает, куда он уехал? – взволновалась Беф. С тех пор как вернулась из Праги, она совсем не вспоминала о Джулиане Коксе. Отношения с ним, боль, что он ей причинил, – все это казалось сейчас несущественным. А вот когда она получит известия о своем хрустале – это важно. Беф гораздо больше вложила в этот хрусталь, чем могла себе позволить, безрассудно забыв про первоначальный заказ. Не приняла во внимание, что ей следует чрезвычайно осторожно, взвешенно тратить заработанные ею и Келли деньги. Это он, Джулиан, посоветовал обратиться на эту фабрику. Как она вновь могла оказаться такой глупой?
О, теперь ее охватывает бешенство при одной мысли о Джулиане. Но, вероятно, он был по-своему прав, раз она проявила подобную наивность…
– Беф!
Она спохватилась – ох, виновата: Келли что-то ей говорит, а она, вместо того чтобы думать об Анне, размышляет о своем.
– Согласна, Джулиан Кокс вел себя отвратительно, но если Анна исчезла… нет, не думаю, что он как-то с этим связан.
