А старшая сестра вручила мне племянника. Мелкий Дрейк — это катастрофа на ножках уже сейчас. За пять минут пацан умудрился намочить мне светлые штаны. На что Лиса только невинно похлопала ресничками и сказала, что дома они стараются не надевать ему памперсы! На моей футболке появился отпечаток его ладошки, которая предварительно была знатно вымазана в моей же тарелке в мамином томатном соусе. Отец оценил мой несчастный взгляд. В его легко считывалось: «А я предупреждал». Потом Елисей что-то пытался мне объяснить, издавая невнятные звуки, типа: «Брр… амамама… ррр… уууаррру…». Зато Женю проняло и спросив разрешение у Алисы, она спасла меня. Забрала мелкого себе, отошла с ним к окну и это вау… Ей очень идет быть мамой. Мелкий Дрейк и ей что-то пытался объяснить. Скорее всего жаловался на криворукого дядю, который с такими детьми дел никогда не имел. Да и не горит пока, если честно. В этом отец прав. Это, наверное, единственное, к чему я пока морально не готов.
От родителей ушли уже поздно вечером. Отцу обещал, что мы еще увидимся до моего отъезда. Забрал свою женскую делегацию и загрузил в машину. Милана нахваталась впечатлений. Алиска подарила ей свою старую куклу. Малая теперь обнимается с ней, спокойно сидя в автокресле. Крис тоже повеселела. Что они там делали с моей Яськой, мне так и не выложили. Их девчачьи секреты. Ради Бога, я только счастлив. Можно выдохнуть.
Женя тоже молчит. И вот это меня задевает. Улыбалась, болтала, а теперь молчит. До самого дома.
Выдав Кристине ключи в одну руку, а Милану с куклой в другую, отправил их домой, а Женю тормознул на парковке.
— В чем дело?
— Устала просто, — и взгляд отводит.
Я понимаю, создал стрессовую ситуацию, но я же примерно понимал, что будет дальше и четко знал, зачем мы туда едем. Все нормально прошло. Даже спокойнее, чем я ожидал, а она на меня не смотрит.
— Женя, мы будем стоять здесь, пока я не услышу правду, — облокачиваю ее спиной на борт машины, встаю между ног, устроив ладони на косточках бедер.
— Не делай так больше, — тихо просит она, уперев взгляд мне в грудь. — Отвратительное чувство, Иван, когда приходится оправдываться за свои чувства, да еще и перед малознакомыми людьми. Я сегодня прочувствовала нашу разницу в возрасте. Ты поступил, как свойственно девятнадцатилетнему парню. Импульсивно, необдуманно, на эмоциях.
— Ты сейчас не права, Женя, — поднимаю ее лицо за подбородок, чтобы смотрела на меня. — Если бы я сказал, ты бы не поехала, это раз. А два… Два, Евгения Федоровна, это — выбить тебя из зоны комфорта иначе было невозможно. Ты в своей ракушке и своих заморочках, которые застряли у тебя вот тут, — скользя пальцами по ее щеке, упираюсь в висок, — не увидела бы то, что я хотел показать. Но ты же увидела?
— Да, — устало улыбается. — У тебя замечательный отец. Однажды ты станешь таким же. Пойдем?
Беру ее за руку, вывожу с парковки. Я уже знаю, чем ее сегодня порадовать, а пока у меня есть еще одно предложение, но его скрывать нет смысла.
— Хочешь, завтра покажу тебе одну из первых клиник отца? Она столько всего пережила. Мне кажется, если однажды его вдруг перемкнет, и он решит все продать, ее оставит как памятник своей молодости и тому, что они вытворяли с отцом Фила, дядей Максом и парой безбашенных близнецов. Кстати, у последних одна жена на двоих и дочь, наглухо залюбленная двумя отцами.
— Да ладно? Ты серьезно сейчас? — Женя аж спотыкается, пока мы поднимаемся к лифту.
— Угу, — вижу реальный шок в ее глазах.
— А как они… ну…
— Втроем. Ну может и по очереди иногда. Таких подробностей я не знаю, — пожимаю плечами. — Им все нравится, поверь. Иначе не прожили бы столько лет вместе.
— Охренеть, как я отстала от жизни.
С громким смехом заваливаемся в квартиру.
— Тише вы! — шипит на нас Кристина и кивает на диван.
Милана спит сидя. Сползла вниз немного, прижала к груди Алискину куклу и сладко сопит. Умотали ребенка за последние дни. Уношу ее в комнату. Женя снимает с малышки верхнюю одежду, а я топаю за вином и бокалами. Крис сидит перед телеком, сверлит мою спину взглядом.
— Давай не будем ругаться. Я пипец как устал, — говорю, не глядя на нее.
— Ты все равно ее бросишь, — заявляет эта язва.
— Это с чего вдруг такие выводы? — напрягаюсь, разворачиваюсь к ней.
— Твои родители ее не примут, и вы разбежитесь. Тетя Женя красивая, но слишком простая. Она не вписывается в твою семью. Она там смотрится как чужая.
— А ты, значит, вписываешься? — усмехаюсь, выкручивая штопором пробку из бутылки.
— А у меня возраст гибкий. Я могу быть любой, какой ты захочешь. Поменяться, научиться.
Яся! Чтоб ее! Понятно, чем они там занимались столько времени. Утром позвоню и дам хороших люлей близняшке.
— Слышишь, гибкая, ты сначала в порядок себя приведи. Ходишь как попугай. В глазах рябит, — с приятным звуком выдергиваю пробку, убираю штопор на место.
— А вот и приведу! — заявляет с вызовом.
— Удачи. Ванную не прожги растворителем, когда будешь смывать этот трындец.
Женя выходит к нам из детской. Демонстрирую ей зажатые в обеих руках планы на остаток вечера. Поднимаемся в спальню. Пока она раздевается, я набираю ванну с пеной, там же оставляю вино и бокалы.
Возвращаюсь к ней, закрываю глаза ладонью и веду в наш мини — спа.
— Не открывай, — прошу.
Скользя ладонями по ее бархатной коже, расстегиваю лифчик. Стягиваю бретельки, целуя в плечи. Рисую ее силуэт прикосновениями, присаживаюсь, спускаю трусики, целую аппетитную попку, массирую ее ладонями, кусаю.
Поднимаюсь, подхватываю на руки и тут же аккуратно опускаю в теплую ароматную воду.
— Ммм… — она довольно мурчит, погружаясь в нее глубже. Рыжие волосы, как живой огонь, полыхают в воде.
Залезаю к ней. Немного возимся. Устраиваю Женину шикарную попку между своих ног, давлю на грудь, чтобы легла на меня и расслабилась.
— Змей — искуситель, — хрипло смеется Женя, когда мои пальцы начинают играть с ее сосками.
— Вина?
— О, да. Сегодня я, пожалуй, хочу напиться. Ты устроил мне знатную нервотрепку, — толкается попкой в моя яйца. Не больно, даже приятно.
— Зато эффективную. Завтра погуляем еще, а послезавтра домой. Там дел накопилось. Я жить в клинике буду. Пользуйся, пока у тебя есть такая возможность.
— Что, прям все — все можно? — игриво интересуется окончательно расслабившаяся Женя, пока я наливаю нам вино и вручаю ей один из бокалов.
— В постели да, — подмигиваю ей.
Алкоголь приятно тянет тепло по венам. Мы просто валяемся в пене и пьем, болтая о всякой ерунде. Женя делится впечатлениями о моих родителях. Признается, что отца побаивается, а с мамой у них вроде знакомство прошло проще. Моя умная женщина совсем не обижается, что мать в общем разговоре приняла позицию отца. Говорит, это нормально, хотя я ожидал немного больше поддержки с ее стороны, но что вышло, то вышло. Итог этого вечера меня вполне устраивает.
Мы выпили еще по бокалу. Смыли друг с друга пену, утопая и загораясь во взаимных ласках.
В комнату влетели нетерпеливыми фуриями. Жадно целуясь и оставляя следы от пальцев на коже друг друга.
Я роняю ее на матрас, наваливаюсь сверху, а она берет и тормозит меня.
— Ты сказал, что в постели мне можно все, — тяжело дыша, гладит меня по щеке.
Черт! Да, я сказал. Жалобно смотрю на нее. Я же взорвусь сейчас. Можно потом ей все будет можно, а пока я еще немного порулю? Но мой взгляд не пробил захмелевшую Женю. Она потребовала перевернуться и лечь на спину. Оседлала меня, потерлась губками о вибрирующий член. Толкнулся ей навстречу.
— Как же ты любишь все контролировать, — смеется она.
— Жень, если ты будешь сверху, в комоде резин… ки… бля, что ж ты делаешь, жестокая женщина, — со стоном откидываю голову назад, когда она соскальзывает прямо по моему стояку вниз, задевая там все самое чувствительное.
Наклоняется и вбирает член в рот.
— Я в раю… — с новым стоном, раскидываю руки в стороны и отдаюсь ей. Не самая опытная в минете, но все равно охрененная. — Надо почаще устраивать тебе стрессы, а потом заливать все это виноооо-м… Женя, аккуратнее. Не хочу быстро кончать.
