Да, смерть Анри, без сомнения, не очень-то оплакивалась его близкими и дорогими ему людьми. Даже Дина, столь страстно его любившая, встретила трагическое известие удивительно спокойно.
Дина… Аликс стала перебирать в уме события вечера. Она вспомнила вспышку ревности Дины к Софи и яростный выпад против Анри. И от воспоминаний девушке становилось все больше не по себе.
Дина приняла снотворное, но в количестве, от которого могла лишь заснуть, но не умереть! А что, если, убив Анри в приступе ревности, прокравшись в сад по черной лестнице, она потом поднялась в свою в комнату и приняла таблетки, чтобы снять с себя подозрение? Размышления Аликс были прерваны приглашением к инспектору Трускотту, и она вошла в указанную им комнату. Он улыбнулся ей и пригласил присесть.
– Ну а теперь расскажите мне, мисс Смит, что вы делали на протяжении всего вечера? Как можно подробнее, не упуская мелочей, даже если они кажутся вам незначительными.
Осторожно выбирая слова, Аликс описала, как она приехала в Кросхем с Питером, рассказав даже о том, что они выпили вина после приезда, но опустив сцену ссоры Дины с Анри.
Инспектор слушал ее не прерывая.
– Насколько я понял, вы отсутствовали, когда месье Дюваль заявил, что он идет в библиотеку сделать важный звонок.
Аликс отрицательно покачала головой:
– Видимо, в это время я прошла к себе в комнату.
– Вы не знаете, куда и по какому поводу он звонил?
– Нет.
– Жалко. Я надеялся, что вы, как его пресс-агент… Но он, скорее всего, не звонил вообще.
– Откуда вы знаете?
– Один из гостей тоже прошел туда, но французское окно в сад было открыто, и Анри Дюваля не было видно. Поль Дюваль вошел туда через несколько минут, чтобы поговорить с отцом, но комната была пуста.
– Как странно. Вы думаете, что звонок мог быть просто предлогом?
– Для чего?
– Может, он договорился встретиться с кем-то в саду и не хотел, чтобы об этом знали. Он, видимо, считал, что если он сказал, что должен позвонить по важному вопросу, то в библиотеку никто сразу не пойдет.
– Что ж, это вполне допустимо, мисс Смит. Я тоже так думаю. – Инспектор внимательно посмотрел на нее. – Вы не знаете, с кем он мог встречаться в саду?
– Боюсь, что нет.
– Жаль. Но расскажите, что вы делали после того, как переоделись в маскарадный костюм?
Аликс колебалась. Ей не хотелось посвящать инспектора в отношения между Диной и Полем. Она описала свою встречу в холле с Эми Дюваль и заявила, что затем вернулась в свою комнату.
– Как долго вы там оставались?
– Не долго. У меня был трудный день, и я… решила немного отдохнуть.
– Хм. Понятно. А потом?
Аликс посмотрела инспектору в глаза. Она знала, что скрыть попытку Дины отравиться невозможно. Иначе как можно объяснить присутствие в ее комнате Поля в тот момент, когда обнаружили труп? Да и горничная все равно расскажет. Она подробно описала все, что случилось после того, как горничная постучала в ее комнату, и до того момента, как она и Поль услышали в саду крики.
Аликс сделала все возможное, чтобы скрыть тот факт, что Дина пыталась покончить с собой, но слова ее, видимо, прозвучали не так убедительно, как бы ей хотелось, потому что инспектор вдруг рявкнул:
– У мисс Ллойд были какие-то причины пытаться свести счеты с жизнью?
– Абсолютно никаких. Она сказала нам, что выпила таблетки, потому что хотела как следует выспаться.
Инспектор не спускал с нее глаз, но она твердо встретила его внимательный взгляд, вдруг почувствовав, что, говоря неправду, удивляет саму себя. «Почему я лгу? Чтобы спасти Дину или спасти Поля?»
Перед ней отчетливо возникла сцена, о которой она не рассказала. Вот в этой комнате, на этой кушетке они сидели вдвоем – Поль в костюме Арлекина, обнимающий Дину и умоляющий ее не плакать. Поль, грозящийся убить своего отца…
Она вспомнила и еще кое-что: как он сказал за несколько минут до того, как труп был обнаружен – «Слишком поздно». Что он имел в виду? Мог ли Поль убить своего отца? Мужчины во имя любви совершают страшные поступки, порой совсем не в их характере. Аликс зябко поежилась. Как может она любить человека и в то же время подозревать, что он убийца? А что, если ее подозрения оправданны? Будет ли она в этом случае пытаться спасти возлюбленного от наказания?
Девушка почувствовала страшное облегчение, когда инспектор, махнув рукой, дал ей понять, что беседа окончена. Она вышла, и ее место занял мистер Аллан-Джоунс.
В половине восьмого Трускотт закончил опрос, и усталым гостям позволили уехать. Аликс так не хотелось идти в свою комнату! Она боялась, что предстоит бессонная ночь, и решила пойти в сад.
За спиной раздался какой-то звук, и она замерла от страха. Ну как она могла выйти в сад одна! Девушка пустилась бежать, и преследователь ускорил шаг.
– Не уходите, – услышала она родной мягкий голос. – Я хочу с вами поговорить.
Облегченно вздохнув, Аликс повернулась к Полю:
– Я думала, вы уже легли.
– Я вышел подышать. – Он с удовольствием расправил плечи, как человек, сбросивший тяжелый груз. – Ну и день! До сих пор не могу поверить в то, что случилось.
– Поймете это только завтра. У вас изменится вся жизнь.
– Я знаю. – Он пытался в темноте поймать ее взгляд. – Одна дверь закрывается, другая открывается. Трагедия несет мне свободу. Вы давно советовали мне начать свое дело. Сейчас необходимость в этом отпала.
Он подошел ближе. Носок его ботинка касался подола ее платья, которое промокло и обвисло.
– На вас все еще бриллиантовое платье, – прошептал он. – Я так хотел увидеть вас в нем, но у меня не было возможности.
– Оно прелестно, – горько выдавила из себя Аликс, – но сейчас все мокрое от росы.
– Не важно. Я сделаю для вас еще одно, и вы наденете его по более счастливому поводу.
– Оно уже будет другим, – вздохнула Аликс.
– Не говорите так. Пожалуйста, не говорите так.
Прежде чем она поняла, что происходит, Поль притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Его поцелуй был нежным и мягким, Аликс чувствовала на лице его дыхание, но не в силах была ответить на его ласки. Его губы становились все более властными, требуя ответной страсти, которую она сдерживала что было сил. В туфлях на высоких каблуках она была с ним вровень, Поль держал ее очень крепко. У Аликс в глубине сознания мелькнула мысль, что руки у него просто железные. Она попыталась оттолкнуть изнывающего от страсти мужчину, но он не отпускал ее.
– Останьтесь со мной, – пробормотал Поль и прижал ее еще сильнее, задрожав от прикосновения ее тела.
Словно откликаясь на его возбуждение, по ее телу пробежала ответная дрожь желания. Его губы снова раскрылись, его язык проник в ее нежный рот. Но она, собравшись с силами, не откликнулась на этот интимный призыв, все было слишком уж неожиданно. И над всем этим стояло лицо Анри Дюваля, превращая то, что могло стать любовной сценой, в кошмар.
