— Сколько же вас в семье?
— Гарри — старший брат, потом Дженна и Сью, потом я, потом Мэгги, Джолли и Аманда.
— Ого! Семеро детей — это редкость по нашим временам.
— Только не в нашей семье. У папиного брата восемь, и все девки. А у маминой сестры четверо сыновей и пять внуков. Представляешь, какой дурдом творится у нас по праздникам?
— Вы празднуете Рождество всей семьей?
— Раньше — обязательно, но в последние несколько лет у меня не получалось приезжать, у Дженны тоже. Она — военврач. Работает на базе в Форт-Браггс.
— Это серьезно. А чем занимаются остальные?
— Мама, понятное дело, домом. Отец — полицейский, сейчас на пенсии. Гарри, Сью и Аманда работают вместе… в детективном агентстве.
— Надо же! И девушки тоже…
— Ну девчонками их уже не назовешь. Аманда младшая, ей двадцать восемь. А что касается выбора профессии — Гарри тоже служил в полиции, потом уволился. Когда в семье трое полицейских, это накладывает отпечаток, знаешь ли.
— Не обидишься, если скажу?
— Не обижусь.
— Ты не очень похож на семейного человека.
— А я им и не являюсь. Я — нечто вроде паршивой овцы, которая должна быть в каждом стаде. Горе в доме. С семнадцати лет жил отдельно, в армию пошел, потом в полицию.
— Они тебя любят?
— Очень. И я их. Но — семья прекрасна, лишь когда она вдали. Я всегда рвусь к ним, скучаю, но уже через сутки не знаю, как побыстрее удрать. Девять ирландцев под одной крышей — это перебор.
— Ты был женат?
— Нет.
— Почему?
— Хороший вопрос. Не знаю. Как-то не хотелось никогда жить с кем-то вместе. Мне проще одному. К тому же… из меня плохой муж.
— Как ты можешь так говорить, если никогда не был женат?
— А кто знает меня лучше меня самого? У меня завышенные требования к спутнице жизни. И я очень авторитарен.
— Годится.
— Что-о?
— Я говорю, что согласна.
— Вот нахалка! А почему ты думаешь, что мне годишься ты?
— Ты сам говорил.
— Я говорил о влечении. О физиологии, если хочешь. Ты привлекательна, от тебя исходит мощнейшее поле…
— Э нет, такие формулировки мне нравятся куда меньше.
— Элис… Можно, я тоже спрошу?
— Конечно.
— Кто такой Микки?
Она помолчала, потом медленно провела рукой по лбу.
— Мне казалось, я никогда и ни с кем не смогу об этом разговаривать… Микки — мой брат.
— Слава богу.
— Да нет, не совсем. Понимаешь… У него с детства была болезнь почек. Пока были живы родители, действовала страховка, Микки часто лежал в больнице, но все шло более или менее… нормально. А потом они погибли, разбились. Мы с братом остались совсем одни. Мне было двадцать, ему двадцать три. Никто не верил — на вид Микки был совсем ребенком. Мы переехали в Лос-Анджелес, я пошла работать, Микки старался работать дома — он хорошо разбирался в электронике. Во-от… А потом болезнь обострилась. Ему понадобилась искусственная почка, это очень дорого: аппарат, больница сожрала все наши сбережения за первый же месяц. Вот тогда я и пошла работать в «Маджестик». Клифф всегда утверждал, что мы — одна большая и дружная семья. Я поверила.
— Элис…
— Да нет, все нормально. Собственно, надо же мне когда-то выговорить всю мою жизнь Подруг у меня, кроме Сэнди, не было…
Даг скрипнул зубами так, что Элис услышала. В недоумении посмотрела на него, слегка пожала плечами и продолжила рассказ:
— Клифф оплачивал безумные больничные счета. Даже при своей новой зарплате я бы не смогла это сделать. Но Микки становилось все хуже, и весной этого года он… сердце не выдержало. Он совсем истаял, мой брат Микки. Как свечка.
— Ты не ушла с работы, потому что чувствовала себя обязанной? Или Клифф сам сказал об этом?
— Да нет… понимаешь, у меня вдруг пропал смысл жизни. Идти мне было некуда и незачем. Родных не осталось, никого. Сначала меня просто оглушила смерть брата, не было сил, я все время спала, похудела, как палка стала… Работа меня встряхнула. Клифф демонстрировал, как я важна и нужна. Наверное, это была обычная трусость, Даг. Я была слишком слаба, чтобы начинать с нуля. К тому же я понятия не имела, как живут… для себя. Мне всегда нужно было о ком-то заботиться. И тут Клифф привел Сэнди…
— Ты стала ее наставницей.
— Да. Это ерунда, на самом деле. Сэнди от природы была абсолютно очаровательным солнышком, ее ничему не надо было учить.
— Элис, как она погибла?
Элис вскинула голову. В голосе Дага прозвучали боль и ярость такой силы, что это буквально резало ей слух.
— Я не знаю точно. Никто не знает точно, кроме того, кто это сделал.
— Расскажи. Сейчас.
— Мы были вечером в клубе. У Клиффа собрались очень важные люди, какие-то переговоры он вел по поводу расширения бизнеса. Сугубо деловая встреча. Из девушек на такие сборища допускались только особо доверенные и проверенные лица типа меня. Сэнди не должна была оставаться, но она очень приглянулась одному из партнеров, поэтому Клифф разрешил. Мы чай и кофе им заваривали, не думай, ничего такого. Собственно, мы исполняли роль красивой мебели. Потом Клифф нас отослал. Мы с Сэнди стояли в баре на первом этаже, когда она заметила, что на ней нет сережек. Я вспомнила, что она их снимала наверху — одна расстегнулась, и замок погнулся…
— И ты послала ее наверх?
— Нет. Я предложила сходить сама. Клифф не любил, когда его приказы нарушают. Он мог накричать на Сэнди. Но она сказала, что подождет до конца и заберет сережки, а меня отправила домой. Мы собирались посмотреть кино и посплетничать. У Сэнди был парень…
Даг похолодел.
— …она хотела посоветоваться. Парень был намного старше, но очень ей нравился. Бедная девочка… что я могла ей посоветовать?! Но она считала, что я разбираюсь в мужчинах. Потом я даже думала, не он ли виновен в ее смерти…
— Нет.
— Откуда ты знаешь? Ее нашли вечером следующего дня, в бухте. В крови обнаружили наркотик. Сэнди не принимала наркотики, но…
— Никогда не принимала. Ее убили.
— Я не понимаю, ты занимался ее делом, что ли?
— Да. Отчасти. Почему ты не сказала в полиции про сережки и про тот вечер?
— Сначала я вообще ничего не соображала. Все было так страшно… все повторилось, Даг. Я снова потеряла человека, за которого отвечала. К тому же меня никто ни о чем и не спрашивал. Клифф даже не знал, что я была в клубе, когда Сэнди поднялась наверх. Через неделю примерно я почувствовала, что не могу больше молчать. Я пришла к Клиффу…
— Что ж вас всех несет совершенно не туда, куда нужно!
— Даг, это теперь я знаю, что он убийца, хладнокровный мерзавец, но тогда — тогда он был для нас для всех просто босс, симпатичный, обаятельный, да еще и в высшей степени порядочный.
