— Думаю, ты должна это сделать. Если тебя пугает игла, закрой глаза.
— Я не ребенок, Марчелло! — огрызнулась Джуди и заметила, как его веки дрогнули, отреагировав на ее резкий тон. Марчелло вновь вышел, а доктор подошел к пострадавшей. Она напряглась в ожидании, потом почувствовала острие иглы, входящее в кожу, и услышала тихое бормотание врача:
— Хорошо. Очень хорошо. — Он приложил кусочек ваты к месту укола. — Держите, пожалуйста.
Джуди села с закрытыми глазами, одним пальцем держа вату, чувствуя, как тело расслабляется, дыхание замедляется, а сердце успокаивается.
— О'кей, — сказал доктор, забирая вату. Он посмотрел на слабую красную точку на коже, там, где входила игла. — Хорошо. А теперь, пожалуйста, отдыхайте. Вам нужен покой.
— О'кей, — ответила женщина. — Спасибо, сеньор Акоста.
— Спокойной ночи, — бросил он по-английски и исчез.
Марчелло стоял в дверях, глядя на нее, лежащую на подушках.
— Ты поговоришь с полицией сейчас или завтра?
— Сейчас.
— Ты уверена?
— Хочу покончить с этим. Теперь я так спокойна, что даже, если бы взорвалась бомба, я бы и глазом не моргнула. Не исключено, что завтра я буду чувствовать себя хуже.
— Может, хочешь надеть ночную рубашку, прежде чем увидишься с ними? Думаю, это платье, вернее, его остатки, они попросят в качестве улики.
Джуди попыталась сползти с кровати, но все еще была так слаба, что пришлось изрядно постараться. Испанец помог ей приподняться и опустить ноги на пол.
— Скажи, где найти твою ночную рубашку, и я помогу тебе.
— Нет!
Этот окрик заставил Марчелло вздрогнуть.
— Хорошо, — проговорил он быстро. — Конечно нет, прости, не подумал. Я найду ее для тебя и выйду, чтобы ты переоделась.
— Вон в том ящике есть чистые, — сказала она, показав рукой. Он направился к шкафу, открыл ящик, нашел простую, голубую с белым ночную рубашку из хлопка.
— Эта сойдет?
— Да, спасибо, — Джуди протянула руку, и он подал ночнушку. — Теперь мне хотелось бы пойти в ванную, пожалуйста, — Она встала и покачнулась, Марчелло протянул руку. — Нет, я справлюсь сама, — сказала женщина, но почувствовала, что с трудом может удержаться на ногах, поэтому потянулась к мужчине, и он бережно повел ее в ванную.
— Не запирай дверь, — попросил Марчелло. — Вдруг ты упадешь в обморок.
Она ничего не ответила, но дверь не заперла, понимала: это действительно может случиться.
В ванной Джуди стянула с себя остатки красного платья, бросила на пол, включила душ и встала под него. Единственным ее желанием сейчас было помыться с головы до пят, — она чувствовала себя такой грязной. Несколько минут спустя женщина растерлась полотенцем и задела чистую ночную сорочку. Босиком, со спутанными волосами она вошла в комнату и обнаружила, что менеджер сам меняет ее постель. Использованное постельное белье лежало на полу неряшливой кучей. Джуди с отвращением посмотрела на эти вещи, и отвернулась.
— Спасибо, ты очень заботлив. Но лучше бы позвал для этой работы горничную, — сказала Джуди, когда Марчелло обернулся. Его темные волосы упали на лоб, прикрыв один глаз.
— Я думал, ты никого больше не хочешь видеть здесь.
Его тактичность тронула женщину.
— Да, не хочу, — призналась она. — Ты очень добр, Марчелло. Взять на себя все это…
— Какая проблема? Ты разве забыла, что я трудился в отелях, когда был еще мальчишкой? Это — семейное ремесло. Я могу заправить постель быстрее, чем любая горничная, со скоростью света! — Он мягко улыбнулся. — Здесь нет такой работы, которую я не смог бы сделать, причем лучше своих служащих. Поэтому и считаю себя вправе многого требовать от них. — Марчелло помолчал и спокойным голосом добавил: — К тому же полиции понадобится твое постельное белье для судебного разбирательства.
Джуди передернуло. Она только сейчас вполне осознала, что ей еще придется вспоминать весь этот ужас заново, отвечая на вопросы полицейских. Она забралась обратно в постель, и Марчелло подоткнул края одеяла.
— Ну что, могут полицейские войти сейчас, чтобы переговорить с тобой? — тихо спросил он. — Они ждут на улице, в машине.
Она перевела дыхание и утвердительно кивнула, а он ласково убрал несколько еще влажных прядей с ее избитого лица. Кончики его пальцев были холодными и успокаивали ее разгоряченную кожу.
— Хочешь, чтобы я остался с тобой? На этот раз в качестве переводчика?
Она не могла посмотреть ему в глаза.
— А они говорят по-английски?
— Не очень хорошо, — ответил Марчелло. — Если не хочешь, чтобы переводил я, можно попросить Берту.
На этот раз Джуди посмотрела на него обеспокоенно и спросила:
— Она все знает? Ты ей рассказал?
— Мне же пришлось объяснять, почему тебя не было на ужине. Пожалуйста, не смотри на меня так! Берта не подумает о тебе ничего плохого из-за того, что на тебя напала такая грязная свинья! Не ты в этом виновата!
— Я! Потому что глупа и потому что я — женщина, — дрожащим голосом выкрикнула Джуди. — А женщин чувство вины преследует с рождения! И что бы ни произошло, они одни всегда чувствуют себя виноватыми! Потому что попадают всегда не в то место и не в то время. А еще они чересчур привлекательны за счет макияжа и стильной одежды… Есть тысячи причин, чтобы обвинить женщин…
— Берта — тоже женщина, умная и добрая, и она не собирается винить тебя. — Марчелло замолчал, потом добавил: — И я не собираюсь. — Это не ты, это я виноват! Тебе очень не повезло, что ты попала в такую передрягу в самом начале отпуска. Возможно, мне не стоило настаивать на звонке в полицию в тот раз, заставлять тебя ехать туда. Если бы я не предложил обратиться в полицию, ты бы никогда больше не встретила этого ублюдка. Прости меня.
Джуди, немного успокоившись, откинулась на спинку кровати и улыбнулась.
— Нет, Марчелло, это не твоя вина. Я все равно должна была сообщить властям. И сделала бы это. Рано или поздно этот парень мог совершить что-нибудь более серьезное, чем похищение сумок. Он опасен, кто-то должен был его остановить.
Марчелло кивнул:
— Я знаю. Но почему… почему именно ты столкнулась с таким кошмаром?
— Я сильнее, чем кажусь на первый взгляд. Мне не раз доводилось проходить через трудности. Ты просто еще ничего обо мне не знаешь. — Джуди замолчала, вспоминая, какими трудными были ее первые роды; какой невыносимо одинокой ощущала себя после смерти родителей и главное — мужа; до чего тяжело оказалось налаживать работу магазина, поднимать детей… Но достойно справилась со всем этим. — Я очень вынослива, — добавила женщина так, словно старалась себя похвалить.
