Ознакомительная версия.
— Ты выглядишь устало, — тихо сказал он. — У тебя бессонница?
— Да. — Она ждала, пока он спросит почему, и раздумывала над тем, хватит ли у нее смелости сказать правду.
«Потому что я скучаю по тебе. По твоим прикосновениям. По твоим поцелуем. По тому, как ты занимаешься со мной любовью. Потому что я боюсь будущего… Потому что у меня разрывается сердце, когда я думаю о том, что мы не будем жить вместе». Но она не будет ни умолять, ни рыдать. Она не опустится до этого. Она постаралась заговорить как можно тверже:
— От недостатка сна еще никто не умирал.
— Согласен. Но это нечестно по отношению к тебе и к ребенку, — мрачно сказал Хасан. — Думаю, мне следует перебраться в свою спальню и позволить тебе спать одной.
Она задержала взгляд, глядя ему прямо в глаза. Гордость не позволит ей умолять его остаться. Слуга быстро убрал его вещи из апартаментов Эллы, и с той ночи она осталась одна.
Шли дни, а чувство одиночества становилось все невыносимее. Утренний токсикоз остался далеко в прошлом, как и бурные ночи с Хасаном. Жизнь Эллы казалась пустой и бессмысленной. Лишь работа над портретом мужа наполняла радостью мучительно долгие дни ожидания.
Это стало ее единственным развлечением. Отсутствие смены времен года действовало на Эллу удручающе: она словно потерялась во времени. Ей казалось, она проснулась после долгого сна в совершенно незнакомом месте. Цветы и зелень казались искусственными, слишком яркое небо — сюрреалистичным. А роскошный дворец превратился в золотую клетку.
Верилось с трудом, что наступил декабрь и вся Европа готовится к Рождеству. Элла представила себе переливающуюся огнями Риджент-стрит в центре Лондона и витрины магазинов, украшенные нарядными елками и коробками с подарками. Она вспомнила бумажные гирлянды, которые каждый год доставал с чердака ее отец. Каким бы плохим семьянином он ни был, он обожал Рождество и передал свою любовь к празднику детям.
Невероятно, но она начала скучать по своей безумной семье. Всей семье. Возможно, ее мать слишком слаба в отношениях с отцом, но для своих детей она всегда была рядом, когда они нуждались в ней. Писем по электронной почте стало недостаточно, особенно после последнего сообщения, когда ее мама написала, что все бы отдала, чтобы увидеть свою девочку беременной.
Она скучала даже по сестрам. С Аллегрой они не виделись с самого приема. И ей ужасно не хватало энергичности и энтузиазма порой слишком эксцентричной Иззи.
Теперь, когда все Джексоны узнали о ее беременности, возможность уехать домой и позволить родственникам заботиться о ней вместо Хасана уже не казалась Элле плохой идеей. Внезапно она поняла, что помощь шейха имела свою цену, значимость которой постепенно прояснялась. Она не могла больше оставаться бесхарактерной женой, готовой терпеть любое поведение от своего мужа.
Беспокойные мысли разъедали ее изнутри, и наконец она поняла, что не может больше выносить жизни в чужой стране. И ей придется сказать об этом Хасану. Она объяснит, что не считает свое пребывание в Кашамаке потерей времени, потому что им, по крайней мере, удалось наладить вполне цивилизованные отношения и узнать друг друга лучше. Она не будет противиться его встречам с сыном. Она сделает все, чтобы они проводили так много времени вместе, как он пожелает. Она никогда не позволит мужчине, брошенному собственной матерью, остаться в стороне от своего сына или дочери.
Изведя себя вконец, она решилась поговорить с ним за завтраком.
Привычным жестом Элла налила мед в креманку с йогуртом, удивляясь тому, что не чувствует привычной нервозности. Она видела, как Хасан наблюдает за ней, поэтому решительно отложила ложку и посмотрела ему в глаза.
— Ты все еще не спишь по ночам? — спросил он первый. — Даже после того, как я предоставил всю кровать тебе?
— Нет. — Она покачала головой. — Мне становится все неудобнее спать.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать? — спросил он.
Искушение сказать «да» было велико, но Элла сдержалась. Она хотела, чтобы он снова оказался в ее постели и держал ее в своих объятиях. И, несмотря на попытки запретить себе делать это, она позволила немного помечтать, как бы это было. Она представила, что они могут обсуждать все вопросы, делиться своими сомнениями и страхами. Но реальность вернулась слишком быстро. Перед ней сидел холодный человек с пустым взглядом, который сказал ей, что никогда не сможет полюбить. Она — сумасшедшая женщина, согласившаяся на брак с ним.
— Да, можешь. — Она заколебалась, до боли сжимая дрожащие пальцы. — Можешь.
Ее тон заставил Хасана нахмуриться.
— И о чем пойдет речь, Элла?
Повисла пауза.
— Я хочу домой.
Хасан кивнул, чувствуя, как его желудок сводит от страха неотвратимости.
— Домой? — эхом отозвался он.
— Да, домой. Я хочу повидаться с семьей.
— Но я думал, они сводят тебя с ума!
— И довольно часто! — Ее глаза были полны слез, когда она вновь посмотрела на него. — Но они, по крайней мере, что-то чувствуют. У них есть сердце, и они способны сострадать, даже если не всегда бывают правы.
Ее заявление прозвучало кристально прозрачно, и внезапно Хасану пришлось признать то, что он всегда считал невозможным. Что, несмотря на все их недостатки, Джексоны умеют выражать свои эмоции. Возможно, их жизнь полна хаоса, но они не бегут от проблем и не прячут чувства. А он всегда презирал подобное. Или, возможно, он всегда завидовал подобному свойству? Его рот напрягся.
— Ты скучаешь по ним?
— Да, — сказала она, чувствуя жгучую боль в груди. — Я здесь живу словно тень, Хасан. Как невидимка. Я хочу улететь домой, где меня будут окружать знакомые дружеские лица, где смогу поесть рождественское печенье и послушать праздничные п… песни…
К своему ужасу, Элла поняла, что из ее глаз льются потоки слез, а Хасан пытается обнять ее. Она оттолкнула его руки.
— Не надо, — уверенно сказала она, зная, что его прикосновение снова заставит ее забыть обо всем. — Прошу тебя, не надо. Ты четко дал мне понять, что не хочешь, чтобы я была рядом с тобой. Пожалуйста, не позволяй надеждам снова поселиться у меня в душе. Жизнь перенесла меня в этот прекрасный дворец, который стал для меня золотой клеткой. Хотя я не перестаю бояться, что ты просчитал все с самого начала.
Хасану стало трудно дышать. Он понял, что попался в собственную ловушку, двери которой наконец захлопнулись за ним. Он отталкивал ее, чтобы защитить себя. Отталкивал и отталкивал, пока она не сочла это невыносимым. Теперь она хотела сбежать, и это полностью его вина. Хасан взглянул в ее бледное лицо и на ее огромный живот, и его пронзила острая боль сожаления.
Ознакомительная версия.
