Прием, на котором присутствовало множество гостей, преимущественно греков, удался на славу. Все взгляды были устремлены на невесту, Жанин кожей чувствовала праздное любопытство гостей. Она стояла прямая и неподвижная, как греческая колонна, одетая в атласное платье цвета слоновой кости, с узкой юбкой и длинным шлейфом. Жанин очень надеялась, что гости сочтут ее состояние обычным предсвадебным мандражом. Ей бы очень не хотелось, чтобы гости заметили ее грусть.
Единственный момент, когда спасительное состояние отрешенности ненадолго отпустило ее, настал во время прощания молодоженов с гостями. Отец заключил ее в свои объятия и поцеловал в лоб.
— Дорогая, помни о том, как сильно я тебя люблю. — Это было все, что Стефанос сказал ей на прощание, но и этого оказалось достаточно, чтобы растопить лед, сковавший ее разум и тело.
Деметрия крепко обняла Жанин и поцеловала ее в обе щеки. Ее глаза горели лихорадочным огнем, а Жанин отводила свой взгляд, не в силах честно взглянуть ей в глаза…
Стюард принес ей джин, и она отпила маленький глоток. Напиток показался чересчур крепким, и ее передернуло, но она тут же выпила еще.
Из соседнего ряда к Жанин протянулась рука и отобрала у нее стакан.
— Тебе не следует пить на голодный желудок.
Жанин стрельнула в Никоса злобным взглядом, но он, как ни в чем не бывало, продолжал читать «Гарвард бизнес ревью».
— Немедленно верни стакан!
Никос спокойно посмотрел на Жанин.
— Ты ведь практически ничего не ела. Алкоголь ударит тебе в голову.
Жанин отвела глаза к окну. Она не могла смотреть на Никоса, потому что он сразу выводил ее из состояния оцепенения, в котором ей было очень удобно.
Внизу простиралась темная масса Балкан, которая контрастировала с ярким светом луны, отражавшейся в озере или реке.
«По крайней мере, в Австрии будет прохладнее», — равнодушно подумала Жанин. Она совершенно не принимала участия в выборе места, где они проведут свой медовый месяц.
Из соседнего ряда на нее был устремлен взгляд темных глаз Никоса. Свадебная церемония оказалась гораздо более неприятной, чем он предполагал. Деметрия, должно быть, пригласила всех своих знакомых. Основной причиной брака гости считали взаимовыгодное слияние двух капиталов. Мужская половина полагала, что Никосу крупно повезло: дочь Стефаноса оказалась еще и красавицей. Женская же половина была не столь великодушна.
— Никос, дорогой, наконец-то ты встретил женщину, на которой тебе пришлось жениться прежде, чем ты затащил ее в свою постель, — колко бросила ему в лицо одна из бывших любовниц.
* * *
Отель в одном из самых красивых австрийских курортных городов, когда-то был летней резиденцией габсбургского принца. Реставрация вернула зданию былую роскошь, благодаря которой отель стал принимать только очень богатых гостей.
«Интересно, он тоже принадлежит моему отцу?» — подумала Жанин.
Она молча проследовала за Никосом в их номер. Мебель ручной работы и тяжелые гардины делали его похожим на дворцовую комнату. Жанин отвела взгляд от огромной кровати и прошла в ванную. Закрыв за собой дверь на замок, она стала наполнять водой ванну, стоявшую на четырех львиных лапах.
Сняв свой костюм цвета слоновой кости, максимально приталенный и выгодно подчеркивавший ее стройную фигуру, Жанин аккуратно повесила его на спинку резного стула, распустила волосы, умело уложенные парикмахером высшего разряда, и заколола их наверх. Затем принялась смывать с лица макияж, благо, что средств на туалетном столике было предостаточно на любой вкус. Сняв с себя нижнее белье, она шагнула в ванну, наполненную душистой пеной, с наслаждением улеглась в теплую воду и уставилась в потолок.
Она чувствовала себя жутко вымотанной. Каждая мышца ныла от усталости. Свет над туалетным столиком то тускнел, то становился ярче, все плыло у нее перед глазами.
Некоторое время спустя она в каком-то забытьи вылезла из ванны, вытерлась и завернулась в большое махровое полотенце. Чувство усталости давило на нее невыносимой тяжестью. Ей нужно поспать.
Заснуть навеки.
Девушка медленно проследовала из ванной комнаты в спальню и остановилась как вкопанная: там ее ждал Никос, который уже снял с себя почти всю одежду. Он стоял в расстегнутой рубашке и трусах и снимал золотые запонки.
Жанин ошеломленно уставилась на него. Ее взгляд скользнул на загорелые мускулистые бедра… Лишь усилием воли она заставила себя отвести глаза. Это был ее маленький успех.
Никос подошел вплотную к Жанин. У него было странное выражение лица: смесь напряжения и ликования.
— Ты даже не можешь себе представить, — начал он охрипшим от страсти голосом, — как я жаждал этого момента… — Кончиками пальцев он прикоснулся к ее щеке. — Боже мой, какая же ты красивая! Такая желанная, и наконец-то принадлежишь мне по праву, — дрогнувшим голосом произнес он и притянул Жанин к себе.
Она резко оттолкнула его.
— Оставь меня в покое! — В ее голосе прорвалась паника, она неловко отступила назад. — Убирайся вон!
Никос в изумлении смотрел на нее. Его загорелая грудь, покрытая темными завитками волос, учащенно вздымалась.
— Вон? — переспросил он, не веря своим ушам.
— Да, вон! Вот дверь! Убирайся к черту!
— Ты ведь это не серьезно, правда? — пожал он плечами, уверенный в том, что она шутит.
Его слова странно подействовали на Жанин. Оцепенение, все это время надежно укрывавшее ее от внешнего мира, вдруг разлетелось на тысячи осколков. Ее глаза вспыхнули гневом.
— Я говорю абсолютно серьезно. Неужели ты и в самом деле полагал, что этот брак будет чем-то большим, чем одно название? — изумилась она.
— Одно название? — эхом повторил он и посмотрел на нее как на умалишенную. — О чем ты?
У Жанин вытянулось лицо.
— А ты разве не знаешь? — прошипела она. — Ты ведь сам мне сказал, что наш брак — это способ позволить Стефаносу и Деметрии загладить свою вину.
Никос ушам своим не верил.
— Но это вовсе не значит, что я думал о нашем браке как о представлении! О господи! Только мысль о том, что ты снова будешь моей, не позволяла мне сойти с ума. Я так мечтал поскорее обнять тебя… — Он шагнул к ней и тихо добавил: — И заняться с тобой любовью. Вновь.
Жанин откинула голову назад.
— Заняться любовью? — насмешливо повторила она. — Да мы никогда в жизни не занимались с тобой любовью.
Никос удивленно изогнул бровь.
— У тебя такая короткая память? — с издевкой, спросил он. — Тогда я просто обязан тебе напомнить те сладкие мгновения страсти, каждую минуту…
