— В Париж и обратно.
— Приятный, короткий рейс, — Марджери села за стол и принялась за бекон с помидорами. — Похоже, что для тебя это не так.
— Что не так?
— Мне кажется, что после возвращения из Каира во вторник ты все время где-то витаешь. И сейчас стоишь у окна с таким видом, как будто обрушились небеса. — Помолчав немного, Марджери заговорила уже более мягким тоном: — Что случилось, Пам? В чем дело?
Памела попыталась улыбнуться.
— На самом деле ничего, — ответила она, надеясь, что ее голос звучит легко и беспечно. — Просто я получила письмо из компании. — Она протянула листок Марджери. — Как ты думаешь, что это значит?
Памела села за стол, с беспокойным выражением лица следя за тем, как Марджери читает письмо. Опустив листок, Марджери сказала ей честно:
— Это значит, что тебя либо наградят, либо накажут. — Она смотрела на подругу с искренним интересом. — Что ты сделала в последнее время такое, чтобы заслужить то или другое?
— Вот я и думаю, Марджери. Я знаю, что пассажиры иногда пишут жалобы. Но они все были так милы со мной…
— Может быть, это не пассажиры. Может быть, командир. Или кто-то из экипажа, — предположила Марджери, спуская подругу с небес на землю. — В любом случае давай все обсудим и подготовимся. У тебя должны быть готовые ответы. Иначе они набросятся на тебя, ты растеряешься и перестанешь соображать. — Она покончила с беконом и протянула руку за тостом. — Догадываешься, кто бы это мог быть?
— Вообще-то есть одна мысль, — вспомнив Каир, печально пробормотала Памела. — Но, честно говоря, не думаю, что это возможно. Мне кажется, он не стал бы…
— Очень даже стал бы, — перебила ее рассудительная Марджери. — Ну-ка, давай рассказывай.
Обрадованная, что сможет облегчить душу, Памела выложила подруге историю, которая произошла с ней в туземных кварталах Каира поздно вечером. Рассказала, как Роджер Карсон спас ее, при этом заподозрив в международной контрабанде.
Она надеялась, что эта история вызовет у Марджери улыбку. Но вместо улыбки та спросила:
— Был ли в том рейсе Чипс Кендрик?
— Чипс Кендрик? Какое он к этому имеет отношение?
— Так он был или нет?
— Нет, не был.
— Понимаешь, о нем не без основания ходят разные слухи, — мягко продолжала Марджери. Она слегка улыбнулась, видя выражение лица Памелы. — Около года назад в компании разразился скандал в связи с контрабандой из Каира. Говорили, что Чипс Кендрик как-то был в этом замешан, хотя никаких официальных мер против него принято не было.
— Но это полная чепуха!
— Я говорю не о том, был он замешан или не был, — пожала плечами Марджери, — я просто рассуждаю так, как это сделал бы Роджер Карсон. Он наверняка слышал, что ты гуляешь с Чипсом. А потом он находит тебя поздно вечером в чрезвычайно подозрительном квартале Каира.
— В любом случае он бы не донес на меня.
— Может быть, и донес. Ведь он мог думать, что это ради твоего же блага. Или это сделал кто-то другой, например твой командир. Он наверняка слышал об этой истории. Сейчас я уверена только в одном: в понедельник будет разговор об этом! — Увидев расстроенное лицо Памелы, она рассмеялась и сказала: — Не беспокойся! Ты просто должна все им рассказать. У тебя даже есть свидетель, который так и не получил атласные тапочки!
— Она получила. — Памела немного повеселела. — Я попросила Крис Аилмер привезти их рейсом в среду.
Однако не беспокоиться, как советовала Марджери, было очень трудно. Все время по пути в Париж и обратно Памела прокручивала в голове кошмарную перспективу разговора в понедельник. Но самым тяжелым моментом была мысль о том что Роджер Карсон, должно быть, сообщил об этом инциденте. Задержек рейсов не было, и в конце дня Памела вернулась в Лондон.
По привычке она подошла к стеллажу с почтой. Пробежав взглядом по ячейкам, расположенным в алфавитном порядке, нашла свою и взяла два письма, адресованные ей. Одно письмо, как она и ожидала, было официальным уведомлением о зарплате за месяц. Другое было написано незнакомым почерком.
Открыв его, она увидела записку с подписью Роджера Карсона. Памела с трудом верила своим глазам. Она читала и перечитывала ее снова и снова. Начиналась записка так: «Дорогая Памела», что было очень приятно, а заканчивалась: «Ваш Роджер Карсон», что тоже было очень приятно. Но лучше всего была середина: «Простите, что спутал атласные тапочки с контрабандой золота!»
Счастливо улыбаясь, Памела положила записку в карман. Теперь она уже не так боялась понедельника, потому что Роджер Карсон не имел к этому никакого отношения.
Когда наконец злосчастный понедельник наступил, Памела уже знала наизусть все, что ей нужно сказать, и, почти не волнуясь, направилась к центральному зданию компании.
Старший офицер пищеблока был занят. Десять минут Памеле пришлось ждать за дверью кабинета. Наконец она получила приглашение пройти через дубовую дверь. За столом, заваленным бумагами, сидел круглолицый человек.
— О, вы — мисс Хагис? — спросил он.
— Да, сэр…
— Мисс Хагис, вы когда-нибудь были связаны с коммунистическими организациями?
Памела в ужасе уставилась на него. Сначала контрабанда в Каире! Теперь шпионаж! Она лихорадочно пыталась перестроиться на это новое обвинение, но смогла выдавить только:
— Нет, сэр, не была.
Каким-то образом ее шоковое состояние передалось через стол, потому что на лице офицера появилась довольная улыбка.
— Все в порядке, мисс Хагис. Это стандартный вопрос, мы должны задавать его всем. В противном случае вас не пустят в Америку.
— В Америку?
— Да, конечно. — Он протянул ей конверт. — Здесь поручительство от компании. Отправляйтесь в американское посольство, возьмите две фотографии и паспорт. Получите там визу.
— Сэр, вы имеете в виду… Меня посылают за океан?
Это был самый интересный рейс. Мечта всех стюардесс. Памеле никогда даже не приходило в голову, что ее могут выбрать для лучших рейсов, выполняемых компанией.
— Да, через Атлантику. Мы очень довольны вашей работой. Думаем, что вы справитесь, — Он улыбнулся ей еще раз. — Надеюсь, вам понравится.
— Конечно, понравится, — горячо заверила его Памела. — Я знаю, мне очень понравится.
Памеле было достаточно пересечь Атлантику только однажды, чтобы узнать об еще одной трудности в жизни стюардессы. Погода в Северной Атлантике оказалась еще более непредсказуемой, чем распоряжения администратора компании, более безжалостной, чем некоторые командиры и, по крайней мере, один инженер, более переменчивой и склонной к штормам, чем самые капризные пассажиры.
