Кровать в номере была слишком большой. Или казалась ей таковой, потому что спала она в ней одна?
Темпест решила остаться в отеле еще на несколько дней: ехать в пустой холодный дом не хотелось. Спала она ужасно. Да и выглядела, наверное, не лучше, но ей было все равно. Совсем запустить себя она не могла — воспитание не позволяло, но так плохо, как сейчас, ей никогда не было.
Сегодня она снова проснулась среди ночи и, проворочавшись до шести утра, встала, зная, что заснуть уже не сможет. Переодевшись, Темпест спустилась в тренажерный зал. Кроме нее, там были еще несколько ранних пташек.
Она встала на беговую дорожку. Когда мышцы разогрелись, Темпест увеличила скорость и бежала до тех пор, пока ноги не стало сводить судорогой, но зато в голове прояснилось, а мысли о Гевине на время испарились.
Темпест вздохнула полной грудью. Целых десять минут она будет чувствовать себя почти счастливой, пока тоска по Гевину снова не даст о себе знать.
— Темпест?
Выйдя из тренажерного зала, она неловко замерла, не сразу поверив, что слышит этот голос наяву, а не в голове, как было все эти дни.
— Что ты здесь делаешь? — Темпест не удержалась от удивленного восклицания, глядя на Гевина во все глаза.
На нем были джинсы и рубашка. Волосы взъерошены, на щеках щетина. Он выглядел усталым, но таким родным, что она едва удержалась, чтобы не кинуться ему на шею.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Как ты меня нашел?
— Кали сказала.
— Не может быть, — прошептала Темпест.
Слабая улыбка показалась на его губах, и от этой улыбки ее сердце взволнованно забилось. Как же она по нему соскучилась и как же сильно она его любит!
— Ты права: твоя подруга непробиваема. Мне пришлось просить о помощи Мелинду, потому что Кали наотрез отказалась говорить, где ты.
Темпест наконец сбросила с себя оцепенение.
— О чем ты хотел со мной поговорить?
— Я хотел, я надеялся… Черт! — Гевин запустил руку в волосы. — Даже не знаю, с чего начать, — признался он.
— Например, ты по-прежнему хочешь продать «Клозит Темпест» по частям? — подсказала она.
— Уже нет, — быстро возразил он. — Я долго думал над твоими словами и понял, что ты права. Прошлое должно остаться в прошлом. Я и так слишком долго позволял ему управлять своей жизнью.
Ее глаза радостно вспыхнули и засветились мягким светом.
На секунду Гевин сбился с мысли, ибо в их ясной голубизне он прочитал любовь.
— Твой отец согласился, — горя нетерпением поскорее закончить тему «Клозит Темпест» и перейти к самому главному, Гевин почти не слышал своих слов. — Часть акций по-прежнему останется у него, но с должностью президента ему предстоит расстаться. Он может работать в компании, но его советы будут носить чисто консультационный характер.
— Ты имеешь в виду, отец согласился стать консультантом? — не поверила Темпест.
Гевин энергично кивнул.
— У него было только два варианта: либо принять мое предложение, либо уйти ни с чем. Здравый смысл оказался сильнее гордости, чему я в общем-то рад. Оказалось, месть не так сладка, как я думал. Особенно когда тебя нет рядом.
Он взял ее за руку и опустился на одно колено. Темпест сглотнула и заморгала, думая, что это обман зрения.
— Темпест, ты выйдешь за меня замуж? Когда ты ушла, я узнал, что у меня есть сердце, которое болит, когда тебя нет рядом и… Ты мне нужна, — просто закончил он.
— Мне не нужен муж с больным сердцем, — шутливо ответила она, но ее голос дрожал. — Я люблю тебя, Гевин.
Услышав эти слова, Гевин вскочил на ноги и крепко прижал ее к себе.
— Да, — прошептала она ему в грудь, но Гевин услышал.
— Клянусь, я стану идеальным мужем, — хрипло сказал он и подумал: чтобы это доказать, одной жизни ему будет мало.
Отцовский «мерседес» приехал ровно в девятнадцать часов тридцать пять минут. Чтобы как-то унять дрожь, Темпест разгладила несуществующие складки белого атласного подвенечного платья.
Из автомобиля вышел отец, как всегда безукоризненно одетый и подтянутый. Темпест смотрела, как он идет по дорожке, и не могла не думать о том, что всего за девять месяцев ее жизнь неузнаваемо изменилась.
Однажды отец сам приехал к ней и попросил выслушать его. Он говорил, что угроза потери компании вдруг перестала иметь для него какое-либо значение, когда он понял, что теряет ее. Он вдруг осознал, что годы идут, а он так и не удосужился сблизиться с дочерью. Регулярно появляющиеся в газетах статьи о ее романе с Гевином заставили его задуматься о том, что слухи слухами, но однажды она может выйти замуж и он так никогда и не узнает свою дочь. Это его испугало, сказал он — и попросил прощения за страдания, которые ей причинил. Если она позволит, он хотел бы стать для нее настоящим отцом.
Темпест обняла его, не пытаясь скрыть слезы радости и любви. Она призналась, что все эти годы надеялась привлечь его внимание своим экстравагантным и вызывающим поведением, пока не отчаялась, решив, что для него работа всегда будет на первом месте.
Отец крепче прижал ее к себе и, справившись с эмоциями, обещал, что теперь на первом месте всегда будет стоять она.
— Ты уверена, что хочешь стать женой Гевина? — спросил он уже в машине.
— Еще никогда и ни в чем я не была так уверена, — призналась она.
Помолчав, отец негромко сказал:
— Спасибо, что согласилась сыграть свадьбу у меня.
— Мама любила сад, — проглотив комок в горле, ответила Темпест.
— Еще больше она любила тебя.
— Я знаю.
Она взяла отца за руку и пожала ее. Отец улыбнулся и накрыл ее руку своей.
У ворот уже толпились папарацци. Отец помог ей выйти. Вспышки фотоаппаратов заставили ее зажмуриться.
Репортеров дальше ворот не пустили, и Темпест с облегчением перевела дух.
— Ты самая красивая невеста на свете, — прошептал ей на ухо Гевин. Он не удержался от поцелуя, затем еще одного.
— Эй, Гевин! Еще успеешь зацеловать невесту, — смеясь, сказал Майкл.
— Займись-ка своими делами, братишка, — отмахнулся от него Гевин.
— Наконец-то я смогу заняться своими делами, — парировал Майкл и повернулся к Темпест. — Будь я на твоем месте, еще подумал бы, выходить ли за этого типа замуж. Предупреждаю как будущий родственник: ты с ним намучаешься.
— Хоть всю жизнь, — улыбнулась Темпест, с любовью глядя на Гевина.
— Ну вот, — отпихивая жениха в сторону, вмешалась Кали. — Ты ей помаду размазал. Я так счастлива за тебя, — сказала она так тихо, что ее расслышала только Темпест.
— А я-то как счастлива! — созналась Темпест.
