Когда она проснулась во второй раз, за окном брезжил рассвет. Спящий мужчина покоился рядом, властно положив руку на ее бедро. Клеменси осторожно села и посмотрела на Джошуа сверху вниз, лаская глазами знакомые черты.
Вот бы просыпаться так каждое утро, грустно подумала она. Опасная тема, напомнила себе Клеменси. Не в состоянии противиться искушению, она пригладила выбившийся темный вихор и улыбнулась, когда Джошуа пошевелился во сне. Она зевнула и посмотрела на свое запястье. Хотелось еще немного полежать рядом с ним, продлить краткое мгновение счастья, но уснуть снова означало бы совершить ошибку. Что будет, если Томми проснется, зайдет в спальню отца и увидит их вместе?
Клеменси встала с кровати, собрала свою разбросанную одежду и быстро натянула ее. Джошуа не шевелился, его дыхание было ровным и мерным. Клеменси посмотрела на него сверху вниз и помедлила. Может, стоит разбудить его и сказать, что она уходит? Нет. Он сам догадается о причине ее тактичного отступления и испытает облегчение.
Поцеловав его в лоб, она шагнула к двери, но затем вернулась и вынула из вазы, стоявшей на пустом подносе, стебелек с мелкими голубыми цветками. На память? Нет, эту ночь она и так не забудет до конца жизни… Подарив Джошуа еще один долгий взгляд, она вышла из комнаты, на цыпочках прошла мимо спальни Томми и спустилась по лестнице.
Клеменси тихо закрыла за собой входную дверь, вдохнула прохладный утренний воздух, медленно выдохнула и обхватила себя руками, пытаясь согреться. Но дрожала она вовсе не от холода. Вот она, действительность… Выскальзывать из постели Джошуа на рассвете, пока не проснулся его сын. Потому что ее присутствие здесь нежелательно. Оно только временное.
Она тихонько вздохнула. Джошуа был ласковым, нежным и страстным, но при его доброте и опытности нетрудно было заставить любую женщину почувствовать себя единственной. Это ничего не значит. Она не попадется в ловушку и не станет морочить себе голову. Даже в разгар любви он не сказал ничего такого, что позволило бы ей заподозрить, будто их соединяет нечто большее, чем симпатия, физическая тяга и нужда друг в друге. И не намекнул, что хотел бы повторить опыт.
А она сама? Поддерживать ни к чему не обязывающую интрижку? Мечтать о любви Джошуа, притворяясь, будто их отношения значат для нее так же мало, как и для него? А что будет, когда их связь неизбежно закончится? Она вздрогнула.
Господи, пожалуйста, вразуми меня и не дай сделать еще несколько шагов по этой гибельной дороге! Я уже и так слишком далеко зашла…
Клеменси в третий раз подняла телефонную трубку и снова опустила ее. На обратном пути из магазина она увидела на подъездной аллее машину и поняла, что Джошуа с Томми вернулись из больницы. Она закусила губу. Еще вчера ничто не помешало бы ей зайти и спросить о здоровье Джейми.
Но вчера она не провела ночь в постели Джошуа… Клеменси выбралась в коридор и через освещенную солнцем кухню прошла в сад. Может быть, Джошуа звонил, когда она выходила?
— Привет, малыш! Что ты здесь делаешь? — улыбнулась она черному котенку, появившемуся из-за большого цветочного горшка. — Изучаешь территорию?
Не жалеть! Она опустилась в плетеное кресло. Очень легко представить себе, что она все еще покоится в объятиях Джошуа, все еще наслаждается блаженным, ленивым теплом… Котенок вспрыгнул ей на колени и начал бодать головой в подбородок. Если бы прошедшая ночь не была такой чудесной, сегодня она не чувствовала бы такого опустошения.
Может быть, у него не было времени позвонить. Может, ему надо поговорить с Томми с глазу на глаз. И вообще у него хватает дел, виновато подумала Клеменси. Сынишка в больнице. Она рассеянно погладила котенка. Тот громко замурлыкал и свернулся клубочком.
Из-за высокого забора донесся встревоженный звонкий детский голосок:
— Папа, я обшарил весь сад, но его нигде нет!
— Не беспокойся, старина. Он погуляет и вернется.
При звуке низкого грудного голоса в кровь Клеменси хлынул адреналин, по спине побежали мурашки. Казалось, она видит смуглое лицо Джошуа, склонившегося к взволнованному мальчику.
— А вдруг он не найдет дороги домой?
Ответа Клеменси уже не разобрала: голоса удалялись.
Стряхнув оцепенение, Клеменси взяла котенка на руки и подошла к забору. Почему она не сделала этого сразу?
— Томми! — окликнула она. Ответа не последовало.
Должно быть, они ушли в дом. Клеменси посмотрела на котенка, уныло вздохнула и пошла в обход коттеджа. Следовало бы вернуться домой и заняться уборкой, но почему Томми должен страдать из-за того, что она, как последняя дура, боится увидеться с Джошуа? Под ложечкой сосало, словно ей предстояло прыгнуть с трамплина, а сердце колотилось, как после марафонской дистанции.
Обогнув угол дома, она поверх живой изгороди заглянула в соседний двор и едва не споткнулась. На подъездной аллее рядом с машиной Джошуа стояла вторая, незнакомая. Клеменси собралась с духом и пошла к калитке, но замедлила шаг, когда дверь коттеджа распахнулась, и на крыльце появился хозяин, за которым следовал Томми.
— Папа, я не хочу… — без особой надежды пробормотал Томми. Отец молча сунул его на заднее сиденье и сел за руль. Машина плавно тронулась с места, но при виде Клеменси резко затормозила.
Томми расстегнул ремень безопасности, выбрался из машины и бросился к Клеменси.
Женщина осторожно положила свернувшегося клубком котенка в маленькие, нежные руки. Наградив ее улыбкой от уха до уха, Томми побежал к дому.
— Анна, Анна, Клеменси нашла его!
На пороге выросла Анна, дружески улыбнулась Клеменси и пошла за мальчиком. Тот опрометью бросился на кухню, торопясь вернуть котенка матери.
— Том, поскорее! — окликнул Джошуа, высунувшись в окно. — Доброе утро, Клеменси.
Она с опаской подняла голову и набралась смелости посмотреть Харрингтону в глаза. Он не сделал ни малейшей попытки выйти из машины и поздороваться. Ни ленивой, довольной улыбки. Ни намека на то, что произошло между ними этой ночью. Выражение его лица было непроницаемым.
— Доброе утро, — ровно ответила она и шагнула к машине, надев на лицо такую же маску.
— Спасибо, что принесли котенка, но в этом не было нужды. Все равно с понедельника вы выходите на работу. Если кошки будут досаждать вам, просто шуганите их, и все.
Значит, Джошуа решил, что она воспользовалась котенком как предлогом? У Клеменси свело живот. Неужели ей действительно нужен предлог, чтобы увидеться с ним?
— Как себя чувствовал Джейми сегодня утром? — Она едва узнала собственный жеманный голос. Что за чушь? Совсем не обязательно делать вид, будто они совершенно чужие люди.
