В ту же минуту, как Марианна вошла в зал суда, Себастьян почувствовал, что она здесь. Даже стоя к ней спиной, он всегда угадывал ее приближение.
Ударом молотка судья прервал заседание. Себастьян дал своей подзащитной дальнейшие инструкции и смог наконец вглядеться в задние ряды зала.
Он спустился в зал. Марианна сидела на месте, не делая ни малейшего движения ему навстречу. Зачем она пришла? Вдруг она еще не остыла и хочет вылить на него остатки злости? Конечно, Себастьян может гордиться тем, что он хорошо заехал ее работодателю, но надо было подумать и о чувствах Марианны. Он должен был обеспечить ей больше… комфорта, да. Его колени заныли от раскаяния. Перед глазами возникла мать, которая грозила ему пальцем и строго отчитывала за то, что он плохо заботится о Марианне. О своей семье.
Тут его бывшая жена улыбнулась. И он понял, что заслуженно или нет, но получил помилование, и, черт побери, он использует этот шанс на всю катушку!
Она шепнула ему на ухо:
— Себастьян, срочно найди свободную комнату для переговоров!
Ему не надо было говорить дважды. Конечно, в браке со смелой и безрассудной женщиной есть спорные моменты. Но он всегда восхищался ее отвагой в любви. Он подхватил ее под локоть и повел в одну из переговорных. Как раз в ту, где состоялся их судьбоносный разговор всего несколько дней назад. Стоило им войти, как она прижала его к двери и накинулась с поцелуями раньше, чем он успел раскрыть рот, чтоб сказать: «Привет». Господи, эта женщина сбивала его с ног всегда, когда хотела! Он был безоружным перед ней. И не желал другого.
Она прошептала:
— Я подала заявление, как только ты уехал.
Себастьян нежно обхватил ее лицо ладонями.
— Прости, что я устроил сцену в твоем кабинете.
Он всегда с большим уважением относился к ее работе и восхищался умением жены превращать в красоту все, к чему она прикасалась.
— Я люблю тебя, Марианна. — Он весь день репетировал эти слова. От этого выступления зависело слишком много, чтобы надеяться на импровизацию. — Я люблю тебя не только потому, что ты мать моих детей — Софи, и этого ребенка, и всех, которых мы родим или усыновим. Но и потому, что ты заставляешь меня лезть из кожи, чтобы быть достойным тебя!
Она прижалась к нему, и ее мягкие волосы щекотали ему лицо. Ему страшно не хотелось останавливаться, и на мгновение он горячо пожалел, что они сейчас не в спальне, а в комнате переговоров.
Марианна чуть отступила, сдерживая его напор. Тряхнула головой, отбросив спутавшиеся локоны с лица, и взглянула ему в глаза ясно и открыто.
— Я люблю тебя, Себастьян Лэндис. Я люблю твое тело, когда ты обнимаешь меня. Я люблю твою душу, когда она сливается с моей. Я люблю твои сюрпризы, все эти арахисовые десерты, когда они радуют меня. Я люблю тебя без всяких условий, навсегда.
Себастьян почувствовал, как волна любви смывает его ночные кошмары.
— Как ты думаешь, куда мы пойдем после суда?
Она закусила губу, и он пожалел, что заставил ее раздумывать над ответом. Хотя этот ответ был так очевиден! Себастьян обнял ее за талию и снова привлек к себе.
Ее карие глаза блеснули озорством.
— Тебе повезло. Я только что купила новую пару туфель для нашего свидания…
Восемь с половиной месяцев спустя
Марианна никогда не упускала случая приобрести свежую пару обуви. А уж для сегодняшнего события обновка, по ее мнению, была просто необходима.
Она нашла Себастьяна глазами в толпе около плавательного бассейна. По поверхности воды плавали лепестки роз, и лучи полуденного солнца, причудливо отражаясь, бросали яркие блики на всех собравшихся. Здесь были все представители семьи Лэндисов и близкий круг друзей. Гости только что покончили с послеобеденным коктейлем.
Марианна прошла по сверкающей дорожке. Ее ноги со свежим педикюром в новеньких туфлях смотрелись просто ослепительно. Эти кремовые открытые туфли от Шанель стоили весьма дорого. Но приобретение окупилось с лихвой, учитывая восхищенные взгляды Себастьяна в течение всего дня. Светлое шелковое платье прекрасно сидело на ее фигуре, вернувшей прежнюю стройность. Юбка соблазнительно струилась чуть ниже колен и колыхалась при каждом шаге.
Месяцы, проведенные с Себастьяном, не были такими уж безмятежными. Но оба они считали, что это время, которое они решили посвятить настоящему знакомству друг с другом, было их лучшим вложением капитала за всю жизнь. Конечно, Себастьян был очень властным и волевым мужчиной. Но она умела теперь останавливать его и отстаивать свою точку зрения. Она научилась прислушиваться к доводам рассудка и логики, а он — к голосу сердца.
Но между тем этот праздничный прием был посвящен отнюдь не Себастьяну, а кое-кому другому. Сегодня были крестины Эдварда Себастьяна Лэндиса. Малыш спал на руках у бабушки Джинджер.
Марианна почувствовала, как на ее талию легла теплая рука. Она могла не гадать, кто это. Себастьян прижал ее к себе.
— Вы с мамой умеете устроить настоящий праздник.
Она повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо.
— Ты тоже молодец — помог нам составить меню!
— Умоляю, говори тише! Если это услышит кто-нибудь из моих братьев, они устроят мне настоящий ад во время гольфа!
Он стал больше играть в гольф с братьями и проводить время с семьей. Как он сам признался, это только помогло его работе.
Она улыбнулась.
— Я никому не выдам твою тайну.
Они оба добились успехов в профессиональной деятельности. Уход Марианны из агентства Росса помог расцвету ее творческой фантазии. В последние месяцы она занималась дизайном интерьеров по Интернету. Люди присылали ей фотографии своих домов, и она разрабатывала им проекты отделки — в самом широком диапазоне бюджета. Она подбирала и заказывала для своих проектов фурнитуру и материалы, учитывая все тонкости.
Себастьян сорвал розу и приколол ей к волосам.
— Я просто подумал, что можно поручить маме организацию другого важного праздника.
Безусловно, в жизни Лэндисов за последнее время появилось немало поводов для торжества. Мэтью выиграл кампанию и был избран сенатором. Они с Эшли поженились и жили на два дома, в Вашингтоне и Южной Каролине. Джинджер была близка к назначению Государственным секретарем, она и генерал по праву считались одной из самых влиятельных политических пар.
— Какого праздника? — уточнила Марианна, разглаживая его лацканы и вспоминая, с каким трудом они успели одеться вовремя сегодня утром. Накануне они нарушили наконец шестинедельное воздержание…
