Ознакомительная версия.
Два пирожка и два листа салата — и она больше не может протолкнуть в горло ни крошки. Вытерев руки о полотняную салфетку, она было потянулась к бокалу с водой, как на пороге предстала Глория. Ее глаза сверкали сталью, рот ощерился мелкими острыми зубками.
— С какой стати ты тут расселась?! — завопила она с порога. — По какому праву ты смеешь вмешиваться в чужую частную жизнь?
— Глория, прекрати.
Большая ладонь опустилась ей на плечо, но Глория передернула плечами, и ладонь соскользнула вниз. Вытянув подбородок и сжав пальцы в кулаки, Глория сделала несколько шагов в сторону кресла, где восседала Алиса.
Что ж… она примет вызов. Алиса легко толкнула рукой сервировочный столик, и тот от одного ее движения откатился в сторону. Путь для Глории был открыт. Если придется, Алиса готова сразиться с ней врукопашную.
Будто прочитав ее мысли, Кевин, обогнув Глорию, встал между ними.
— Глория, давай отложим наш разговор. Давай как-нибудь поговорим в другой обстановке. А сейчас, очень прошу, уйди.
— Что?! Ты меня гонишь!? Ради этой?.. Ну уж нет, не для того я столько сил приложила, чтобы уступать тебя бог знает кому. Кто эта пигалица? Откуда взялась на нашу голову? Все у нас с тобой так славно складывалось, а тут эта придурочная вклинивается. Зря я Джесс куда подальше не послала с ее приглашением. Но как я могла знать, что кузина держит в подружках эдакую дрянь?
— Глория, следи за своей речью! Я тебя не узнаю. Откуда такая лексика?..
— Прости, дурное влияние родственников по отцовской линии. Мама не зря меня предупреждала, что ничего хорошего от отца и его окружения ждать не приходится. О, как она оказалась права! Моя кузина никогда не отличалась вкусом. На месте Джесс я никогда бы такую… такую… — Глория на секунду запнулась, вероятно подыскивая слово поприличнее, — я бы никогда с такой, как эта девица, не стала дружить. Посмотри на нее — ха! Огородное пугало, да и только!
— Глория, остановись! — прервал ее Кевин. — Дело только во мне. Только во мне. Алиса тут ни при чем.
— И столик, сервированный на двоих, ни при чем! — вскрикнула Глория. — И твой сотовый вне досягаемости! Ты обещал, что составишь мне компанию. Помнишь, я про прием тебя просила узнать?.. По случаю начала нового шоу. Должен быть мэр и…
— Его доберман, — вставил Кевин, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
— При чем тут собака? — вытаращила глаза Глория.
— А при чем здесь мэр?
— Встреча с мэром важна для нашего дела.
— Какого дела?
— Ты ж говорил, что хочешь меня представить кое-кому из нужных людей, — захлопала густо подкрашенными ресницами Глория.
— Разве? Ты не ошибаешься, дорогая? Ты все уши мне прожужжала, что хочешь попасть на прием. Я сказал, что мне это неинтересно. Отец и я — это не одно и то же. У меня иная дорога.
— Иная дорога?! Хорошо… И ты хочешь сказать, что ты от своего отца не зависим? И что это все обеспечил не он? — Глория обвела взглядом пространство гостиной.
— Я не скрываю, этот дом и эта квартира — финансовые вложения моего отца.
— Но ты же его наследник?
— Я его сын, кстати, не единственный. К тому же, как ты знаешь, мой отец находится в полном здравии, в полном рассвете сил, и ни о каком наследовании не может быть и речи лет этак пятьдесят. По крайней мере, я на это надеюсь.
— И все же ты законный сын Маккейна Ламберта. Ладно… не важно. — Сделав кратчайшую паузу, Глория словно сменила регистр и заговорила тоненьким, воркующим голоском: — Милый, я понимаю… Я все понимаю. Ты не хочешь потеряться в тени своего влиятельного отца. Ты сам по себе. Я знаю, ты талантливый, ты умный, ты самый-самый… я без ума от тебя. — Она вплотную подошла к Кевину и взмахнула руками, будто хотела взлететь.
— Глория, послушай! — Кевин схватил ее за запястья.
— Я только хотела тебя обнять, — с мольбой в голосе сказала она.
— Не надо, Глория. — Кевин покачал головой, продолжая удерживать ее руки на весу.
— Кевин, что случилось? Почему ты такой бука? Тебя как будто подменили… сглазили… — Глория развернулась в сторону Алисы с таким видом, словно готовилась к схватке с ведьмой. — Хочешь сказать, что эта… эта… Ха-ха. Ха-ха. — Она рассмеялась коротким, вдруг оборвавшимся смехом. — Да это чучело мне в подметки не годится.
— В подметки не гожусь, это верно, — буркнула еле слышно Алиса и, набрав воздуху, громко сказала: — Я все же пойду. Я бы давно ушла, только боюсь заблудиться. Кевин, проводи меня, пожалуйста, к лифту.
— Кевин не прислуга тебе, — сказала Глория и, растянув тонкие губы, продемонстрировала ряд ровных, но мелких зубов. — Ну-ка, ноги в руки — и чтобы духу твоего здесь больше не было! Чучело!
Глория натужно расхохоталась. Ее дурацкий смех вызвал в Алисе чувство протеста, в ней словно черт проснулся. Ей захотелось сделать нечто такое, чтобы вывести Глорию из себя. Пусть Кевин увидит, какая она стерва. И если он действительно предпочитает стервозных истеричек… что ж… Она навсегда исчезнет из его жизни.
Откинувшись на мягкую спинку кресла, Алиса скрестила ноги. Весь ее вид должен был выражать полное пренебрежение.
— Знаешь, а я раздумала уходить, мне здесь понравилось. Я остаюсь, — сказала она с вызовом. — Столик сервирован. Отличная французская кухня. И вино как нельзя кстати. К твоему сведению, тоже французское. Обрати внимание, не тебя, а меня Кевин пригласил на романтический ужин при свечах.
— Романтический ужин? При свечах? — Глория обвела взглядом гостиную, застряв глазами на темной панели домашнего кинотеатра, затем уставилась на сервировочный столик. — А где цветы? Букет благоухающих роз, лилий, хризантем? На романтический ужин не тянет. И со свечами явный прокол, — ехидно усмехнувшись, наконец выдавила она.
— Что ж, это вполне поправимо. — Кевин шагнул к стеллажу, взял в руки толстую свечу. Чиркнула зажигалка, и слабый огонек замерцал у него в руке.
— Кевин, милый, ведь ты говорил, что у нас с тобой все серьезно, — не сводя взгляда с колеблющегося пламени свечи, пробормотала Глория.
— Ничего такого я тебе не говорил. Не сочиняй, пожалуйста.
— Ну ладно, не говорил. Но разве я не могу на что-то серьезное рассчитывать, когда мы вместе столько времени? И лайнер, и отель, и пикник на Родосе… После того чудного вечера и ночи, который мы провели вдвоем в сторожке, я поняла, что могу рассчитывать на большее, чем просто дружеские отношения.
Алиса заметила, как судорога боли исказила лицо Кевина, и он с усилием произнес:
— Ну что я могу еще сказать в свое оправдание? Признаю, я совершил ошибку.
— Ошибку?.. Так ты это называешь? Твои поцелуи еще горят на моих губах. Твои ласки… Разве после нашей близости я не могу считать себя твоей невестой? — На последней фразе ее голос соскользнул на фальцет.
Ознакомительная версия.
