Он не сделал и попытки дотронуться до нее, пока они поднимались по ступеням; когда он открывал дверь и предлагал ей войти, лицо его было лишено какого бы то ни было выражения.
— Выпьешь что-нибудь? — спросил он ее в холле.
Она покачала головой, готовя себя к тому, что будет дальше.
— Ну что ж, а мне надо выпить, — сказал он. — Ты знаешь, куда идти.
Он пошел в гостиную, оставив ее стоящей в нерешительности. Воспоминание о ключе в двери спальни, в которой она расположилась, заставило ее двигаться. Не исключена возможность, что замок сломан, конечно, но Ли не зайдет так далеко. Особенно если миссис Ралстон может в любой момент вернуться домой.
Память ее не подвела. Она надежно заперла тяжелую дверь красного дерева и прислонилась к ней на минуту-другую, чтобы успокоиться, чувствуя внезапное болезненное желание рассмеяться. Чистая истерика, сказала она себе. В этой ситуации совершенно нет ничего смешного.
Эстеллу, например, придется покинуть, потому что будет невозможно продолжать приходить сюда. Керри совершенно не представляла, что скажет ей. Но не правду, конечно.
Агентство тоже потребует объяснений: им надо поддерживать надежную репутацию. Если она не сможет найти правдоподобное объяснение того, что она оставляет эту работу на полпути, вполне вероятно, что ее могут уволить.
Она побоялась раздеться. Сидя на кровати, она ждала шагов в коридоре, ждала, что повернется ручка двери. И только когда прошло полчаса, но не раздалось ни звука, она, наконец, поняла, что он не придет. Игра, в которую играл он, была, очевидно, окончена.
Пробудившись в семь часов после беспокойного сна, Керри встала и была одета через двадцать минут, надеясь уйти из дома, пока не появился Ли. Ее волновала еще одна проблема — что сказать Эстелле, но та вернется только завтра, поэтому оставалось еще время, чтобы прийти к какому-то решению.
Она собирала вещи, когда в дверь постучали.
— Мы должны поговорить, — коротко сказал Ли. — Лучше, если мы сделаем это здесь и сейчас.
Она посмотрела на себя в зеркало и поняла, что выглядит уныло. Волосы взлохмачены, но какое это теперь имело значение? Если Ли и находил ее в чем-то привлекательной, то теперь привлекательность прошла, как и тот год, который только что закончился. Ли не мог показать это более откровенно.
Она вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем открыть дверь, и постаралась бесшумно повернуть ключ в замке. Ей это не удалось, на что указывала злобная усмешка в серых глазах, когда он появился. Полностью одетый, в прилегающих черных брюках и голубой хлопковой рубашке, он выглядел так, словно события прошедшей ночи не коснулись его.
— Я решил отказаться от удовольствия, — сказал он. — Прости, если разочаровал тебя. — Он не дал ей возможности ответить. — Мне пришло в голову, что ты решишь отказаться от работы с моей матерью. Я не позволю, чтобы это произошло.
— Не представляю, как ты сможешь остановить меня, — коротко бросила она.
— Не насильно, конечно, согласился он. — Но что я могу сделать, это проследить за тем, чтобы «Профили» в дальнейшем не давали тебе работу.
Керри долго смотрела на него молча, обратив внимание на неумолимую линию его рта. Это был тот Ли Хартфорд, которого, очевидно, знали его противники в бизнесе, — холодно сдержан, безжалостен, если это было необходимо.
— Почему ты думаешь, что ты настолько силен? — резко спросила она.
— Если сомневаешься, то есть единственная возможность убедиться, ― он иронически улыбнулся.
― Уверена, меня ты меньше всего хотел бы видеть в своем доме.
— Почему? — спросил он. — Потому что мне будет трудно держать свои руки подальше от тебя? — Он пробежал взглядом по ее фигуре, подчеркнутой кремовой шерстяной юбкой и топом с V-образным вырезом, губы его скривились. — Я не собираюсь притворяться, будто не получу удовлетворения, переспав с тобой снова. Мне нужно одно — твое слово, что ты останешься, пока книга не будет закончена или пока моя мать не потеряет интерес — неважно, что произойдет раньше.
— А как именно ты предлагаешь объяснять, что мы больше не в дружеских — если это то слово — отношениях?
— Мы не будем ничего объяснять, — сказал он. — Мы будем сохранять нормальные отношения, и ей останется только предположить, что мы просто потеряли интерес к более близкой… дружбе.
— Это так необычно для тебя!
— Не вынуждай меня! — разозлился он.
— Такая хрупкая вещь это мужское «я», — издевалась она, не обращая внимания на предупреждение. — Не можешь перенести, что тебя самого использовали в качестве простого сексуального объекта, да?
Искра мгновенно вспыхнула и погасла, оставив после себя ледяное презрение.
— Я вызову такси, — сказал он. — Чем быстрее ты уберешься отсюда, тем лучше.
Когда он вышел, Керри, дрожа, вернулась в комнату, понимая, насколько он был близок к тому, чтобы потерять контроль над собой. А что бы за этим последовало, она не хотела даже и предполагать. Действительно, чем скорее она уедет отсюда, тем лучше!
С сумкой в руке, с платьем и пальто, которые она надевала прошедшей ночью, обернутыми в непромокаемый чехол, на другой руке, она спустилась по лестнице через пятнадцать минут. Ли уже ждал ее в холле. Слава Богу, миссис Ралстон не было видно. Все и так было слишком плохо, не хватало еще любопытных взглядов экономки.
С застывшим лицом, глазами холодными, как лед, он смотрел, как она подходит.
— Если ты собираешься выйти из игры сама, подумай еще раз, — грубо сказал он.
— Я еще не решила, — солгала Керри.
— Все равно. Такси будет через несколько минут. Ты позвонишь моей матери завтра и договоришься, когда к ней прийти. И не сделай ошибки: не думай, что я не сдержу свое слово, если ты попытаешься отступить, — твердо добавил он.
Керри приложила максимум усилий, чтобы ее тон был так же сдержанно-холоден.
— Я закончу работу. Все, о чем я прошу, — чтобы мы не встречались.
— По возможности, — кивнул он. — Если нет, нам просто надо будет держать себя в руках, когда это случится. — Он прислушался. — Похоже на такси. Дай мне твою сумку.
Она передала ему сумку, не сопротивляясь, прошла в дверь перед ним и спустилась по ступеням к ожидавшему такси. Ли поставил сумку с ней рядом, коротко кивнул, повернулся и пошел в дом. Когда такси двинулось с места, дверь за ним закрылась.
Керри смотрела в окно невидящими глазами. Во всем этом она, безусловно, видела собственную вину. Прежде всего, ей не надо было связываться с ним. Единственно, что болит у него, так это его проклятая мужская гордость, тогда как она…
Квартира не стала приветливее, чем днем раньше. Даже когда был зажжен газ и включено несколько ламп, чтобы разогнать зимнюю серость, лучше не стало. Джейн не вернется до завтрашнего вечера, поэтому впереди еще много времени. Керри уже решила не рассказывать ей о своем раннем возвращении и последующих событиях. Будет лучше заставить ее поверить, что все это дело закончилось совершенно естественным образом после праздников.
