Карло раздумывал не более секунды:
— Пусть Принц женится на ней! — воскликнул он.
— А ты ничего не забыл? — осведомился Витторио, грозно насупившись, хотя в глазах его играли веселые искорки.
Карло вскрикнул и указал пальцем на босые ноги Лили:
— У нее же нет туфелек! На ней должны быть хрустальные башмачки, но ведь у нас их нет! — Он сразу же увлекся игрой.
— А также и прекрасного Принца, — смеясь, вставила Лили.
— Смотрите‑ка, — воскликнул Витторио, поднимая с пола стеклянную банку, — чем не хрустальный башмачок?
— А папа будет Принцем, — завопил Карло вне себя от радости, обхватив одной рукой Лили, а другой — Витторио. Они еще долго стояли так и смеялись, но сердце Лили рвалось на части. Ах, если бы сказки когда‑нибудь становились былью!
— Но я не могу идти домой без штанишек, Лили, — запричитал Карло, наконец выпустив их из объятий, — придется мне пробыть у тебя весь день, пока ты выстираешь, высушишь и выгладишь мою одежду.
Лили запечатлела поцелуй на лобике мальчугана.
— О, да ты настоящий сын своего отца, — весело сказала она, одарив Витторио ироничной улыбкой. — Ну, ладно, я не стану жаловаться и ныть, что вы меня тираните. Придется потратить весь день на стирку и прочее, чтобы ты явился домой в приличном виде.
Карло от радости кинулся на шею Лили. Та прижала его к себе и через его плечо взглянула в глаза Витторио. Она увидела в них теплоту и любовь, и сердце ее растаяло. Чуть не задушив Карло в объятиях, она поставила его на пол, одернув майку, которая доходила ему почти до лодыжек.
— Вот так — скромность прежде всего. А теперь ты тоже должен кое‑что сделать. Возьми из холодильника пакет молока для кошек и исчезни дня на четыре — нам с папой нужно поговорить.
— На четыре дня! — возопил ребенок, выходя из комнаты. — Но я не могу четыре дня жить без штанов!
Витторио и Лили весело засмеялись, а когда Карло наконец скрылся из виду, Витторио горячо прижал ее к груди. Его поцелуй был так нежен, что все ее страхи рассеялись. Но пока Витторио не повторит сказанного ночью в порыве страсти, у Лили не будет уверенности, что это ой не приснилось.
— Ты встал раньше Карло? — спросила она, когда их губы разомкнулись.
— Да, это, что и говорить, первоочередной вопрос!
— Витторио! — простонала Лили.
— Так тебе и надо, — нечего начинать разговор с таких прозаических вопросов. — Он не без сарказма посмотрел на нее.
— Если с утра пораньше тебя ждет гора стирки, это, конечно, очень располагает к романтике, — рассмеялась Лили.
— А что же ты думала — это и есть сладкая жизнь, — поддразнил он.
Она весело тряхнула волосами. Ах, если бы он только повторил то, что сказал ночью! «Я люблю тебя». Может быть, она ослышалась, не так поняла, или же самые нежные слова, вырвавшиеся в миг наслаждения, теряют свое значение при возвращении к будничной реальности?
Витторио держал ее за плечи, и его темные глаза вдруг посерьезнели:
— Лили, я должен пойти домой, повидать Кристину…
— …Если, конечно, она там, — вставила Лили, до сих пор не простившая женщину, которая смогла оставить ребенка одного, да еще во время грозы.
— Даже если ее там нет, я должен ее найти и выяснить, как это могло случиться…
Лили на мгновение стало жаль ее. Бедная Кристина, она любила Витторио, а он этого даже не замечал, и она топила в стакане вина горе безответной любви. Да, Лили теперь понимала, что в жизни случается и такое.
— Мне необходимо с этим разобраться, но дело в том, что абсолютно некому присмотреть за…
— …Карло. — Лили закончила фразу за него и широко улыбнулась. — Разве ты не слышал, что он заявил? Он остается здесь на весь день!
Лицо Витторио осветила широкая улыбка:
— Да, он посообразительнее своего родителя. Карло души в тебе не чает, Лили, и это очень хорошо. Это все настолько упрощает. — И его губы вновь слились с ее губами, так что Лили не успела осознать истинное значение его слов. Она забыла обо всем, когда на нее нахлынула сладкая волна желания, пробужденного его поцелуем.
— О, как бы мне хотелось остаться сейчас с тобой, — наконец проговорил Витторио, слегка отстраняясь от нее и убирая непослушную прядь волос с ее щеки, — но я должен идти.
Лили печально кивнула.
— Да, иди. Не волнуйся, с Карло все будет в полном порядке.
Он торопливо поцеловал ее и вышел, а Лили осталась стоять посреди кухни; Витторио не повторил сказанных ночью слов и даже не сказал, когда вернется. Но она знала, что обижаться не следует — теперь он безраздельно принадлежал ей. Он любил ее, и подозревать, что это не так, было просто глупо. «Опять какая‑то неуверенность», — думала Лили, спускаясь вниз в поисках Карло. Сейчас ей так не хватало отца, который мог бы направить ее по верному пути. Именно теперь Лили нужна была опора, но рядом никого не было, кто мог бы помочь ей, на кого она могла бы положиться.
— Наверное, котята появились ночью, — завороженно прошептал Карло, присев на корточки вместе с Лили подле картонной коробки. Она нашла его там, где и предполагала, и, сам того не подозревая, мальчик в эти минуты сделался ее опорой.
— Слышишь, как их мама мурлычет? — шепнула Лили, глядя на четыре крохотных шерстяных комочка, старательно сосущих кошку.
— Это потому, что она счастлива, — глубокомысленно пояснил Карло. — Папа говорит, что мама была очень счастлива, когда я родился. Она всегда хотела именно мальчика, потому что она так любила папу.
Острая боль пронзила сердце Лили. Слова полоснули ее, как бритва, на глаза навернулись слезы, и очертания котят расплылись перед нею.
— Папа тоже ее любил, — продолжал Карло, — он говорит, что даже если тот, кого любишь, умирает, любовь не умирает вместе с ним, а остается жить в любящем сердце.
Лили медленно поднялась, все поплыло перед ее глазами. Котята, Карло — все превратилось в сплошное расплывчатое пятно. Наконец она овладела собой и пробормотала:
— Пожалуй, я пойду прополощу твою одежду.
Она вернулась в дом. Там царили прохлада и полумрак. Ее охватило безысходное отчаяние одиночества. Лили Мейер была посторонней в их жизни. В сердце Витторио не было места для новой любви, он все еще жил той, первой, и она навсегда останется с ним.
— А чем здесь занимается сынишка Росси? — спросил Стефано Беллини, шумно захлопывая дверцу машины. Он приехал, когда уже стало смеркаться. Карло выбежал за ворота посмотреть, не отец ли вернулся, но Лили нерешительно отступила в тень оливы. Теперь все было по‑другому, и она не спешила вновь встретиться с Витторио.
