Ребекка пожала плечами.
— У меня совсем другая ситуация. Это не мой мужчина.
Сестра не поверила ей.
— Мы говорим о мужчине, который предоставил тебе личный самолет. О мужчине, который снял телефонную трубку на ферме и через секунду передал ее тебе. Вы двое находились совсем рядом в пять часов утра… И ты говоришь, что это не твой мужчина.
Ребекка вздохнула.
— Да, сознаюсь, я потеряла контроль над собой. Я влюбилась в Митча, но не могу переложить на него свои проблемы.
Рэчел участливо посмотрела на сестру.
— Похоже, ты сделала то же, что и я. Ты просто сбежала.
Ребекка нахмурилась.
— Да, сбежала. Но он хочет иметь много детей, и когда я сказала ему, что не способна родить ребенка, он позволил мне уйти. — Она старалась не расплакаться, но слезы они брызнули из ее глаз.
Сестры снова обнялись.
— Могу я чем-то тебе помочь?
— У меня все в порядке, правда. Ведь мы снова вместе.
В этот момент в дверях появилась Стефани.
— Я не хотела вас прерывать, но позвонил ваш отец. Он просит Ребекку приехать в дом деда.
Ребекка не хотела навязываться своему отцу.
— Он сказал зачем?
Стефани многозначительно подняла бровь.
— Тебя желает видеть Митч Такер.
Митч сидел в большой приемной дома Уильяма Валентайна. Он очень долго ждал, и ему не терпелось увидеть Ребекку. Он вылетел в Лондон после того, как состоялись похороны и отец Ребекки немного пришел в себя. И теперь у него оставалось очень немного времени, чтобы открыть ей свое сердце и убедить в своей любви. Ведь они созданы друг для друга. Он не собирался уезжать из Лондона без нее.
Митч встал и начал ходить по комнате. По некоторым причинам Роберт Валентайн решил, что нежданный гость нуждается в его обществе. Конечно, это был знак вежливости, но Митч уже достаточно знал о Роберте, поэтому разговор вышел за рамки обычной светской беседы.
— Как я уже сказал, мистер Валентайн, я больше не ассоциирую себя с «Такер Интернэшнл». Я продал все свои активы два года назад. И все мое внимание сейчас сосредоточено на семье и работе фермы.
Роберт Валентайн был высокий брюнет с задумчивыми глазами и волосами, тронутыми сединой. Он удивленно поднял брови.
— Мужчина никогда не покидает корпоративный мир. Я слышал, вы занялись разведением бычков на свободном выгуле. Наши рестораны заинтересованы в такой говядине.
В последнюю очередь Митч хотел бы обсуждать деловые вопросы. Ему нужна была сейчас только Ребекка.
— Придется немного подождать, мы только еще начали работать, — ответил он Валентайну.
— Тогда будем поддерживать связь, — улыбнулся Роберт. — Так как вы работаете с моей дочерью…
— Мистер Валентайн, — прервал его Митч. — Моя поездка никак не связана с бизнесом. Я желаю видеть Ребекку по личным причинам. — Он перевел дыхание. — Поэтому, пожалуйста, увольте меня от обсуждения деловых вопросов.
Роберт не успел ничего ответить — из холла донесся звук голосов. Волнуясь, Митч взглянул на дверь — и замер, увидев Ребекку. Лицо ее было усталым, но по-прежнему прекрасным. Ее обычно спадающие на плечи волосы были убраны в пучок, но несколько локонов все же выбились наружу. На ней была короткая темно-синяя юбка, открывающая длинные ноги, и голубой свитер, подчеркивающий цвет глаз. Он старался угадать, как она отреагирует на него. Она не улыбалась.
— Привет, Ребекка, — сказал он.
— Привет, Митч. Что ты делаешь здесь?
А какие слова он мог еще ожидать? Он позволил ей уйти, когда она оглушила его сообщением о том, что не может иметь детей. Сердце его тогда разрывалось. И не из-за себя, а из-за нее.
— Приехал тебя повидать, — сказал он, пытаясь поймать ее взгляд. Он продал бы сейчас душу дьяволу за одну ее улыбку. — Я беспокоился о тебе. Когда мы говорили в последний раз…
Она взглянула на Роберта.
— Ты извинишь нас, папа?
Роберт кивнул и сказал:
— Почему бы вам не пойти в сад? Сегодня прекрасный день. — Ребекка поняла, что такой мужчина, как Такер, по мнению ее отца, был бы хорошей перспективой для его дочери и для всей семьи.
— Конечно, — неохотно сказала она. Поскорей бы как-то это прекратить, заставить Митча уехать. И тогда, только тогда она сможет жить своей жизнью.
По дороге сюда она придумала слова, которые собиралась сказать Митчу, но, когда увидела его, все слова вылетели у нее из головы. Он выглядел неотразимо в темно-синем костюме в светлую полоску, в белоснежной рубашке и бордовом галстуке.
Надо лишь сохранить самообладание, и тогда он уйдет.
Она провела его через комнату к террасе, выходящей в сад, моля Бога о том, чтобы он придал ей силы. Террасу увивали благоухающие розы. Ребенком она гуляла здесь, бродя по лабиринтам дорожек, проложенных сквозь цветники. Она отогнала воспоминания.
— Митч, ты не должен был приезжать.
Он шел за ней.
— Ребекка, если бы не дети, я не оставил бы тебя одну, а сел бы с тобой в самолет.
Она на мгновение закрыла глаза.
— Нет, Митч, мы все сказали друг другу. Я больше не приеду в Вайоминг, даже если из-за этого лишусь своей работы в агентстве.
Он нахмурился.
— Ты на самом деле думаешь, что по моей вине можешь потерять работу?
Она видела, что обидела его.
— Нет-нет. Но мы больше не можем работать вместе. Я передам твой заказ кому-нибудь еще.
Он вздохнул.
— Будет обидно. Ты так много вложила сил в эту работу. Я рассмотрел твои идеи, особенно тщательно — те, которые касаются детского лагеря имени Керри.
— Как ты о них узнал?
— Я нашел твою папку в моем офисе и подумал, что ты хотела мне ее показать.
Она была в шоке оттого, что забыла у него такую важную вещь.
— Ну, ведь ты заплатил за это.
— Я заплатил за твою работу по продвижению говядины. — Он встретился с ней взглядом. — Но то, что мы испытали тогда ночью, очень много значит для меня. И для тебя, я думаю, тоже. — Он шагнул к ней, она отступила назад.
— Да, но с этим покончено, — сказала она. — Я возвращаюсь в Нью-Йорк.
— А что, если я попрошу тебя приехать в Вайоминг?
Сердце ее, казалось, остановилось, затем стало бешено стучать.
— Митч, нам не по пути. У меня работа.
— Перестань прятаться за свою работу! Я больше слушать этого не хочу. Одно время работа была для меня главным в жизни, но в конце концов я понял, что жена и дети для меня главнее. И если у тебя есть выбор между работой и семьей, то выбирай семью.
У Ребекки застрял комок в горле.
— Ведь я говорила тебе, когда уезжала из Вайоминга, что не могу… — Она отвернулась. — Пожалуйста, не заставляй меня снова говорить об этом. Уходи.
