— Неужели? — саркастически переспросил Клайв.
— Да, именно так!
— Не верю!
— Придется поверить.
— Я должен сам убедиться в этом…
— Что ты хочешь этим сказать? — Нора подозрительно посмотрела на него.
— Сейчас узнаешь, — усмехнулся Клайв, направляясь к ней. Крепко обняв Нору за талию, он решительно притянул ее к себе. Другая рука ласкала ее шею, и не успела Нора сказать свое неизменное «нет», как его губы закрыли ее рот поцелуем.
Она пыталась вырваться, била его кулаками по руке и плечам, но Клайв, не отрываясь от губ, крепко сжал ногами ее бедра. Теряя равновесие, Нора невольно взмахнула руками, пытаясь за что-то ухватиться, и в следующее мгновение почувствовала, как ее пальцы погрузились в волосы Клайва. Густые, шелковистые, они напомнили ей ту незабываемую ночь, которая так круто изменила всю ее жизнь.
Клайв продолжал целовать ее. Его руки, казалось, были везде. Поднявшись по спине с талии на плечи, они ласково опустились на грудь. Нора вдруг явственно услышала стук собственного сердца. Казалось, оно рвалось из груди навстречу этому сильному красивому мужчине. И она перестала сопротивляться, дав его рукам полную свободу.
Он снова прильнул к ее губам, и этот поцелуй длился целую вечность. Как сквозь туман до нее донеслись слова Клайва:
— А теперь признайся, кто тебе нужен, он или я?
Нора почувствовала, как к ней медленно возвращается сознание. Сквозь туман проступило улыбающееся лицо победителя, лицо мужчины, чувствующего себя неотразимым. Его руки не торопясь, как собственную рубашку, расстегивали пуговицы ее блузки.
С трудом разжав губы, Нора хрипло произнесла одно только слово. То, которое она должна была произнести с самого начала: «Нет!».
— Нет? Почему же нет? — все еще уверенный в себе, улыбнулся Клайв. Сдвинув блузку, он обнажил ее плечи и чуть прикрытую лифчиком высокую грудь. — Господи, до чего же ты хороша! — восхитился Клайв.
Нора почувствовала на своей коже обжигающий поцелуй его губ. Вздрогнув как от удара молнии, она сквозь сжатые зубы произнесла:
— Клайв! Прекрати! Отпусти меня!
Клайв неохотно поднял голову, и Нора увидела то самое выражение упрямства, которое унаследовала от него их дочь. Слегка ослабив объятия, он продолжал неотрывно смотреть на ее грудь. Трясущимися руками Нора с трудом застегнула блузку.
— Значит, нет? — с грустью произнес Клайв, но в глазах его при этом сверкали веселые чертики.
— Нет!
— А жаль! Это было замечательно! — не то всерьез, не то посмеиваясь над проявленной ею слабостью, с глубокомысленным видом заметил он.
— Это бессовестно с твоей стороны! В конце концов, ты не имеешь права!
— А ты имеешь право выходить замуж за Даниила, когда на самом деле тебе нужен не он, а я? Вспомни, какой была твоя реакция на мои ласки!
— Моя реакция ничего не значит. Это голая физиология. Как иначе может реагировать на ласки женщина, которая жила без мужчины с тех пор, как…
Нора прикусила язык, но было поздно. Глядя на нее широко раскрытыми глазами, Клайв с изумлением переспросил:
— С каких пор?
— Неважно.
— Так, значит, ты не спишь с Даниилом? — с сардонической улыбкой спросил Клайв. — А он мужик-то нормальный?
— Нормальный, нормальный. Просто не все мужчины такие коты, как… как некоторые.
— Как я? — уточнил Клайв.
— Ну, если ты сам узнал себя…
— С чего ты это взяла? — неожиданно жестко спросил он.
— Да я знаю тебя уже десять лет!
— И разве я не вел себя с тобой все эти десять лет по-джентльменски? — Слегка запнувшись, он поправился: — Ну, за исключением одного-двух раз.
— Я что, должна поздравить тебя с этим? Тебе это было совсем не трудно, поскольку все это время к твоим услугам было много других женщин.
— Ну, не много, но были, — поправил Клайв. — А ты чего ожидала?
— Ничего!
Смешно было ожидать, что такой красавец-мужчина станет вести монашеский образ жизни!
— Ты, конечно, считаешь, что все эти десять лет я только и делал, что спал с кем попало?
— Послушай! Давай прекратим этот разговор. Твоя личная жизнь меня совершенно не касается. В конце концов ты свободный человек и можешь делать все, что заблагорассудится.
Наступило напряженное молчание. Злая обида застыла на лице Клайва. Наконец, совладав с собой, он произнес:
— Твоя беда в том, что ты согласна довольствоваться в жизни малым. Ну ничего, это поправимо. Скоро все изменится.
С этими словами он вышел из дома, громко хлопнув дверью. Норе оставалось только гадать, что он имел в виду.
Утром состоялся разговор с Эвой. Нора сказала дочери, что ей все известно и что такого никогда больше не повторится.
— Но, если когда-нибудь в жизни с тобой случится нечто подобное, помни, что обещания, данные под угрозой, выполнять не обязательно.
— Ты больше не будешь оставлять меня с Синтией? — со страхом в глазах спросила Эва.
— Ни в коем случае, — заверила ее мать, — но я уверена, что Синтия горько раскаивается в случившемся.
— Папа не позволит тому дяде убить моего Сима? — снова спросила девочка, прижимая к себе кота.
— Мы все не позволим, — грустно ответила Нора.
Вечером приехал Даниил.
— Синтии страшно стыдно за случившееся, — сообщил он. — Вчера она получила такую взбучку, что можешь быть уверена, это больше никогда не повторится. Она просит извинения. Дорогая! Я понимаю, что у тебя на душе, — продолжал Даниил, беря Нору за руку. — И все-таки я уверен, что этот неприятный случай не повлияет на наши с тобой отношения. Ты же знаешь, как трудно воспитывать детей.
— Да, знаю, и я тебя ни в чем не виню. Тем не менее…
— Все обойдется, — прервал он. — Мы создадим свою семью…
— Нет, нам не следует этого делать, — покачала головой Нора.
Еще минуту назад она не собиралась этого говорить. Решение пришло внезапно. Желая хоть как-то смягчить свой отказ, Нора добавила:
— По крайней мере, не сейчас. Эве нужно время, чтобы прийти в себя.
— Надо, чтобы девочки как можно чаще встречались, — предложил Даниил. — Поверь, Синтия неплохой ребенок, но слишком слабовольна, поэтому и попала под влияние этого подонка.
— Я не могу заставлять Эву. Пусть пока все останется как есть.
— Может быть, не стоит придавать такого большого значения переживаниям Эвы, — явно теряя терпение, настаивал Даниил. — В конце концов, она никак не пострадала.
— Пострадала ее вера в людей, в меня…
— Все родители делают ошибки. — Даниил встал, подошел к Норе и положил руки ей на плечи. — Если уж искать виноватого, то скорее всего им надо признать меня. Мне не следовало предлагать, чтобы Синтия оставалась в тот злополучный вечер с Эвой.
