– Серьезно ранен? Она что, выстрелила в него?
Алан отрицательно покачал головой.
– Нет, конечно. Она его оттолкнула, он упал… Я читал в газете, что с тех пор он прикован к креслу на колесах, у него что-то случилось с позвоночником, когда он упал. Но в то время я ничего не знал. И не интересовался. Дядя не проявлял ко мне никакой любви.
Любила меня только няня. В мои четыре года она одна хорошо обращалась со мной. Поэтому, когда она сказала, что заберет меня с собой, я согласился.
Я мало помню это путешествие. Мы ехали в автобусе ночью, я спал большую часть пути. Она сказала, что мы направляемся в Огайо. Ее семья приехала оттуда много лет назад. Мы жили там восемнадцать лет.
– А ты думал о своих родителях?
– Нет. Со временем я забыл о них.
– А что случилось с Грэйс?
– Она умерла. Удар случился, когда мне исполнилось двадцать два года. Я уже не жил дома к тому времени. И узнал о ее смерти из газеты…
– Она была добра к тебе?
– Добра? Она была для меня настоящей матерью.
– Ты любил ее?
– А кого же еще мне было любить? Няня так и не вышла замуж, хотя была молодой и привлекательной. Она работала в двух местах, чтобы платить за мое образование… И умерла рано, в сорок два года. Через некоторое время я нашел среди ее вещей старые письма.
Я давно вычеркнул из памяти прошлое, и те побои казались мне страшным сном, который иногда приходил ко мне по ночам. Письма заставили меня все вспомнить. Как будто открылась дверь в прошлое.
– Что же ты сделал?
– Продолжал жить. Я прочитал все нянины письма. Оказывается, она переживала из-за того, что украла меня, и писала моим родителям каждый год на Рождество и на день моего рождения, чтобы они знали: я жив и здоров. – Алан остановился. – Но никогда не отправляла этих писем. Когда мне исполнилось четырнадцать, она перестала писать. Я нашел у няни газету с сообщением, что они погибли в авиационной катастрофе.
– О! Мне жаль…
– Не жалей. Они были мне чужими. Единственное, что я ясно помню, это жестокие побои.
– А дядя?
– Что? Дядя знал, как со мной обращаются, и его это не трогало.
– Поэтому ты и носишь это? – Ева кивнула на широкий старомодный кожаный ремень с медной пряжкой на его джинсах.
– Да, как воспоминание и предостережение. – Алан не смотрел на нее.
– Предостережение?
– Он не столько напоминает мне о прошлом, сколько говорит о будущем… о том, каким я не должен стать.
– Каким же?
– Я не хочу стать копией своих родителей.
Уже довольно долго они ехали молча, каждый думал о своем. Неожиданно Алан остановил машину и полез в бардачок за картой. Потом развернул ее и сверил что-то с адресом, написанным на клочке бумаги. Ева не знала, почему они здесь остановились, а он молчал.
Ее беспокоил этот новый поворот событий. Тревожил ее и Алан. Этот мужчина стал ей необходим. Но что он чувствует к ней? Любит ли ее?
Какая-то часть ее сознания умоляла не думать ни о чем, кроме того, как бы благополучно вернуть дочь. И напоминала об ошибке, которую она совершила, доверившись Чарли.
Но была и другая часть, та, которую пробудил в ней Алан, и она шептала, что ее чувства – хорошие, настоящие чувства. И ей хотелось этому верить. Могла ли она влюбиться, да еще в такой момент? Напрасный вопрос. Несмотря на мучительный опыт предыдущего брака, она верила в любовь, как ребенок верит в добро. Ева видела много хорошего в Алане, и ее сердце было открыто для нового сильного чувства. И вот, оно пришло…
Приехали. Алан отыскал место, чтобы припарковать машину.
Какой-то студент с готовностью провел их к директору колледжа, в его кабинет, где высокий человек, широко улыбаясь, представился им как Даути Олстон и пожал руку Алану.
– Лоренс Фокс – тот человек, с которым вы будете говорить, – не был здесь вчера и только сегодня увидел фотографию, которую нам прислали…
Раздался стук в дверь, и мистер Олстон сказал:
– Войдите.
Появился небольшого роста лысеющий человек в очках. Директор представил его как Лоренса Фокса.
– Ну, мистер Фокс, – сказал Алан, протягивая ему руку, – насколько я понимаю, у вас есть кое-какая информация, интересная для нас.
– Д-да. Я не знаю точно. – Он словно бы извинялся.
Указав ему на стул, Алан подождал, пока он устроится, и спросил:
– Вам показали фотографию, и вы сказали, что знаете этого человека, правда?
Фокс пригладил тонкие светлые волосы и кивнул.
– Не особенно хорошо, но… думаю, это он…
– Он? – быстро спросил Алан.
– Д-да, человек на фото…
– Льюис? – подсказал Алан.
– Нет, он носит другую фамилию.
– Какую?
– Я… не помню, простите. – Его руки вцепились в ручки стула.
– Ничего, мистер Фокс. Можно звать вас по имени?
– Д-да, конечно.
– Ну, Лоренс, расскажите, где вы встретили этого человека.
– Недалеко отсюда, в городе, – объяснил он. – Я работаю там в начальной школе, преподаю рисование три раза в неделю, поэтому и не видел фотографии до сегодняшнего дня.
– А где живет этот человек?
– Не знаю, он не говорил. Но в городе я не встречал его до того дня, – объяснил Фокс. – Это была среда. Он заменял другого учителя, который заболел.
– Вы можете описать его?
– Ну… – Фокс нахмурился и уставился на свои коричневые ботинки. – Он приблизительно моего роста, должно быть, немного тяжелее меня…
– Волосы?
– Черные и коротко остриженные.
– Глаза?
– Кажется, серые или голубые… Он носит очки в темной оправе. Я помню, когда он говорил, они все время сползали с его носа, и он их поправлял.
– Может быть, у него есть шрамы?
– Я не заметил никаких шрамов.
– Еще что-нибудь?
– Ничего.
– А кольцо? Носит он обручальное кольцо?
Лоренс Фокс поколебался, потом покачал головой.
– Нет.
– А упоминал ли он что-нибудь о своей семье?
– Н-нет.
– О чем же вы говорили?
– Ни о чем. Я пошел выпить чашку кофе перед началом урока, а он был там… Мы поздоровались, поговорили о погоде. – Фокс пожал плечами.
– Он говорил, что живет один? – настаивал Алан.
– Нет. – Фокс покачал головой. – Простите.
Алан вынул фото из кармана и дал его Лоренсу.
– Это он? Посмотрите еще раз.
Тот внимательно изучал снимок.
– За исключением волос – здесь у него другая стрижка. И очков… – Фокс поколебался, еще раз всмотрелся в фотографию и сказал твердо: – Да, это он.
– Вы уверены?
Фокс кивнул.
– Да, уверен.
– Спасибо, мистер Фокс, за вашу помощь.
Алан пожал ему руку, извинился, что отнял у него время, и с облегчением проводил его глазами до двери.
Повернувшись к Еве, он сказал с торжеством в голосе:
– Мы его нашли.
