стала бы главной подозреваемой в уголовном деле. С другой стороны, Лера, девчонка, которая была старику как дочь.
Первую могло спасти наше молчание. Вторую это молчание могло погубить.
– Арест Галины усложнит им задачу, но не остановит, – я не стал мучить старого друга. – Я думаю, даже продажа банка их не остановит. Денег на то, чтобы за реальную стоимость выкупить долю Леры, у акционеров нет.
Этой информации не было ни в одном отчете. Ее не было даже в деле, которое собрали для меня давние знакомые. До нее я дошел сам. Именно сейчас осознал так ясно, как не понимал до отравления.
– Тогда у нас вообще никакого выхода.
СанСаныч так сильно сжал челюсть, что на скулах заиграли желваки.
– Один есть.
Я уперся затылком о холодную стену.
– Только не говори, что это то, о чем я подумал… – Годы шли, а нюх у этого старого пса не ослабевал. – Она может не согласиться… – тяжело сглотнув, добавил он.
– Да, умненькие хорошенькие девочки выходят замуж по другим причинам. Но Лере пойти придется. Для ее же безопасности.
– А другого кандидата, кроме себя, у тебя нет, – СанСаныч тоже не спрашивал. В голосе не прозвучало ни намека на вопросительную интонацию.
Больше всего на свете мне хотелось сказать «Есть». Не ради своей шкуры – ради той девочки, которая заслуживала нормального мужа и настоящих отношений. После всего того, что выпало на долю Леры, она просто обязана была купаться в счастье.
Но реальность оказалась скупа на благородных рыцарей.
Слово «Есть» клубком с колючими иглами застряло в моей груди, а вслух прозвучало другое:
– Нет.
Глава 14
Лера
Уже на утро после поступления в больницу я чувствовала себя вполне здоровым человеком. Не представляю, что в меня влили врачи, но результаты удивляли. Ни тошноты, которая вчера за полдня чуть не свела в могилу. Ни адской головной боли. Ни лихорадки.
Из симптомов осталась только слабость. Но чтобы лежать в кровати и рассматривать стены много сил не требовалось.
Заведующему отделением мое состояние тоже понравилось. Утром он лично зашел ко мне в палату. Узнал от медсестры о давлении и сатурации. Расспросил о самочувствии. А потом сообщил, что готов перевести меня в терапию.
Для вчерашнего полутрупа такой быстрый перевод, наверное, был настоящим чудом. Счастливая, я даже начала благодарить заведующего. Но он прервал меня после первого предложения и порекомендовал отблагодарить своего жениха.
Уже тогда нужно было начать подозревать неладное. Кого он имел в виду? Благодарить за что именно? В шоке я захлопала ресницами. Схватила ртом воздух. А спросить так ничего и не успела.
Второй тревожный звоночек случился в палате терапии. На радостях, что могу вставать и даже ходить, я прошлась по коридору. Однако встретившая на обратном пути медсестра такой героизм не оценила. Подкатив мне кресло, она ворчать о самоуправстве и обещала на меня нажаловаться.
– Вот стоит только на минуту отлучиться, обязательно кто-нибудь что-нибудь сделает, – трещала она без умолку.
– Но я себя хорошо чувствую.
– Конечно-конечно, а в реанимации вы себя чувствовали вчера еще лучше.
– Это значит, что у вас замечательные врачи.
– Нам бы еще пациентов замечательных, чтобы глупости не делали. – Она ловко, боком, втолкнула кресло в узкий лифт и нависла надо мной будто скала.
– Я сама будущий врач. Могу оценить свое состояние. – Хамства в моей жизни в последнее время было так много, что, кажется, начался вырабатываться иммунитет.
– Вот посмотрим, что твой будущий муж на такую смелость скажет. – В ответ на мою смелость дамочка, похоже, тоже решила не любезничать.
Она так и напрашивалась на жалобу, но упоминание этого загадочного мужа выбило у меня почву из-под ног.
– А вы знакомы с моим будущим мужем?
Чтобы посмотреть в лицо своей собеседнице, пришлось задрать голову до боли в шее. Мне просто необходимо было знать, это шутка такая, или вокруг меня разворачивается очередная афера.
Но отвечать медсестре не пришлось. Только она открыла рот, как дверцы лифта распахнулись, и сразу трое мужчин уставилось на меня как палачи на следующую жертву.
* * *
Если бы я только догадывалась, что случится дальше, наверное, сбежала бы из больницы прямо на коляске. Меня бы не удержали ни смешная пижама, которую Галина передала для больницы, ни тапочки.
Но СанСаныч открыл дверь палаты. Молодой высокий юрист, Павел, кивком предложил пройти внутрь. А Никита, не интересуясь ничем мнением, отогнал медсестру и сам вкатил меня в мои хоромы.
– Насколько я знаю, врачи не разрешали тебе гулять, – послышалось за спиной, как только закрылась дверь.
Я была уверена, что отчитывать меня будет СанСаныч, однако он даже рта не раскрыл.
– Всем спасибо за беспокойство. Я поняла, что вы обо мне заботитесь. Но давайте на этом закончим. Очень вас прошу.
Ума не приложу, откуда во мне взялось столько смелости. Наверное, среди горы лекарств, которые в меня впихнули, было что-то с необычным побочным действием.
– А она крепче, чем кажется, – подмигнув мне, Павел занял единственное свободное кресло и вытянул ноги.
– Вот только проверять это было совсем необязательно. – Словно инвалиду, Никита подал руку.
Одна часть меня тут же потянулась к ней, как к спасательному кругу. Но новая храбрая часть заставила проигнорировать широкий жест.
– Еще раз попросить тебя? – Я подняла взгляд и в упор посмотрела в глаза своему главному надзирателю.
Будто не верит в то, что видит, Никита медленно моргнул. Сжал губы. И отступил.
– Спасибо. – Окрыленная, я чуть не рухнула на кровать. Для трех несчастных шагов пришлось собрать в кулак всю волю.
– Ну, раз все здесь и Лера чувствует себя хорошо, тогда начнем. – Долго радоваться своей маленькой победе Никита мне не позволил. – Мне бы очень хотелось вызвать сюда полицию и заставить их найти организаторов покушения, но вряд ли есть хоть мизерный шанс, что они что-то откопают. Как подсказывает мой опыт, главной подозреваемой станет Галина, и через пару месяцев нам самим придется сворачивать это дело.
– Вероятно, еще рынок прикроют и посадят пару фермеров. Основания всегда найдутся, – невесело добавил Павел.
– Да, – Никита кивнул. – До Биркина добраться будет сложно. К тому же… – он повернулся к окну и уставился вдаль. – Вчера я попроси кое-кого проверить одну мою догадку. Сегодня получил ответ. Станислав – всего лишь исполнитель. Не исключаю, что к отравлению он окажется вообще не причастным, и это дело рук его нанимателей.
Не знаю, что отразилось на моем лице, но, стоило Никите закончить последнюю реплику, СанСаныч подал мне стакан с водой. Присел рядом и стал успокаивающе гладить по спине.
– То есть руководит всем кто-то из акционеров или со стороны?.. – Рука со стаканом тряслась.
– Кто именно, я пока не знаю. Но обязательно скоро выясню.
Никита не стал поворачиваться. Краем глаза я заметила, как он вжал кулаки в подоконник. До побелевших костяшек. Словно хотел проломить его.
– Тогда… – я даже не знала, что сказать.
– Я остаюсь в Питере, –
