— О, перестань.
— Кажется, теперь я понимаю, почему он так настаивал на этом пункте. При его несоблюдении он сможет получить опеку над детьми в любом суде.
Алексис окаменела.
— Я думала, вы с ним это обсуждали.
— Я тоже так думала. Есть много женщин, которые не хотят работать. Почему он не выбрал в жены кого-нибудь из них?
— Полагаю, тебе лучше спросить у него. И мой тебе совет как адвоката и женщины: спроси его до того, как скажешь «да».
Снег исчез так же, как и злость Дилана.
Странный снег. Пять миль от гостиницы — и уже ни одной снежинки. Дилан глядел на машины, торопящиеся к отелю, и замедлял ход, пока наконец не съехал на обочину, чтобы подумать.
Теперь, когда ярость не мешала ему, можно трезво поразмышлять. Не в стиле Алексис подбрасывать в его номер брачный контракт. Она бы призналась, если бы сделала нечто подобное, но он просто не дал ей шанса.
Да и Алексис хотела безопасности. Надежных отношений. Этот контракт не помог бы ей достичь поставленных целей. И она искренне удивилась, увидев бумаги. Не скрывая своей тяги к заключению контракта, она согласилась выйти за Дилана замуж и без него.
И это все, чего он просил. Алексис — вот единственное, что нужно ему в жизни.
А сейчас она, возможно, готовится к свадьбе с Винсентом.
Дилану не нравилось собственное поведение, но Винсент нравился ему еще меньше.
Было здесь что-то странное. Дилан знал причины, по которым Алексис выходила замуж за этого человека, но зачем Винсенту жениться на Алексис? Что он получит от этого брака? Кроме Алексис. Мужчина пятьдесят четыре года не помышлял о браке, а тут вдруг захотел жениться.
Что-то здесь непонятное.
Надо разобраться.
И кое у кого попросить прощения.
У той, кто знает толк в сексе и готовит прекрасное печенье.
А? Откуда взялась эта мысль?
Дилан развернул машину и поехал обратно в Мэйден-Фолс.
— Он возвращается!
— Правда? Ты уверена? — засуетилась Саншайн.
— Да. Я вижу его красную машину, и она едет сюда.
Девушки на крыше захлопали в ладоши.
— Слафа богу. У меня голофа просто раскалыфается от усилий, — похвалила себя Контесс.
— И у меня. Я подкидывала ему мысли о сексе. Мы же знаем, что движет мужчинами, — рассмеялась Мими.
— Я предпочла добавить здравого смысла, — отозвалась Розбад.
— А я заставила его вспомнить про печенье, — призналась Дездемона.
— Спасибо всем, — поблагодарила Саншайн. — Я ценю вашу помощь. Теперь мне остается только задержать церемонию, пока Дилан не доберется сюда.
Алексис так и не подписала контракта. Винсент подписал, но она еще нет. А он потребует перед свадьбой подписанную и заверенную копию.
— Мам, мне придется поговорить с Винсентом.
— Плохая примета для жениха видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы, — заметила сестра Алексис. — Мэдисон, детка, не ешь цветы, ты будешь бросать их. Я тебе покажу как.
— Это мне не повезет, если я не поговорю с ним, — возразила Алексис.
— Но я еще не закончила с прической.
— Сойдет и так. Фата все прикроет.
Алексис надела халат и пошла в номер Винсента. Тот был уже одет и разговаривал о чем-то с Бобом, мужем ее сестры, который после отъезда Дилана был назначен шафером.
— Мне нужно поговорить с Винсентом, — объявила Алексис, и Боб вежливо удалился.
— Если ты собираешься признаться в том, что у тебя была связь с Диланом, то могу тебя успокоить. Я знал, что вы вместе окончили университет, но до недавних пор мне не было известно, что вас связывали не только приятельские отношения.
Алексис не собиралась ни в чем признаваться.
— Я не виделась с ним семь лет после выпуска. Нет, Винсент, я пришла узнать, зачем ты женишься на мне.
— Алексис! — он схватил ее за руки. — Ты красива, умна и успешна. Почему еще мне на тебе жениться?
— Таких миллионы. Почему именно я? Почему именно сейчас? И почему ты не хочешь, чтобы я работала?
— Ты сможешь не потерять сноровки, просто помогая мне, как ты всегда делала.
— Винсент, — Алексис посмотрела ему в глаза, — не надо меня успокаивать.
Он поморщился.
— Я хотел дать себе отдых. На этой точке моей карьеры прекратить убивать себя на работе, как мои партнеры. Мне хотелось самому выбирать и вести дела. Играть в гольф. Вкусно есть. Уезжать в отпуск по нескольку раз в год. Но я не мог. И знаешь почему?
Алексис покачала головой.
— Из-за тебя. Мне приходилось работать все лучше и больше, чтобы только ты не перегнала меня. Я не мог видеть, как моя ассистентка оттесняет меня. Женившись на тебе, я решу эту проблему.
Алексис была поражена.
— Ты понимаешь, что я не могу выйти за тебя замуж?
— Да.
— Теперь я не работаю у тебя, да?
— Я бы предпочел такой вариант. Конечно, ты получишь вознаграждение и мои лучшие рекомендации.
— Спасибо. Ты был отличным учителем, и я ценю то, что ты дал мне.
— Не за что. — Винсент облегченно улыбнулся.
— Я останусь здесь еще на несколько дней со своими родственниками.
— Понимаю. Прощай, Алексис.
Винсент уже звонил в аэропорт, чтобы заказать билет до Хьюстона.
Алексис неспешно спустилась в холл. Все просто отлично. Обалдеть. У нее нет ни жениха, ни любовника, ни работы. Вот и подумала головой. А сердце никогда не доставляло ей столько хлопот.
Алексис направлялась сказать маме и сестре и остальным родственникам, что они зря проделали такой путь в Колорадо.
Мама обрадуется, что еще не срезала бирки со своего платья.
Что ж, по крайней мере Алексис познакомилась со своей племянницей. Стоп. Все не напрасно. Ее родные приехали, чтобы увидеться с ней. Пусть это будет не свадьба. Но хотя бы семейная вечеринка.
Дилан вернулся в гостиницу и обнаружил, что все собрались в бальном зале за обедом. Значит, Алексис все-таки вышла замуж.
Конечно, можно развестись, но он ни за что не потребует этого от Алексис. Не с тем контрактом, который она подписала.
Дилан совершил непоправимую ошибку, и ему придется расплачиваться за нее всю жизнь.
Но как могла Алексис выйти замуж за Винсента, если этим самым утром лежала в его объятиях?
Потому что он сбежал. Его личная жизнь развалилась, да и работу он, скорее всего, потерял. Сейчас он войдет, пожелает всем счастья, извинится и уедет.
Дилан стоял в дверях. Мимо проходили люди. Музыканты играли медленную мелодию. Некоторые танцевали. Ни Алексис, ни Винсента не было видно. Но все выглядели очень счастливыми. Как они могут веселиться, когда ему так больно?
