попросила она Гуннара.
Было темно, над снегом виднелось северное сияние, зеленое, пурпурное, полотна на небе переливались и освещали им путь, бросая свет на суровый пейзаж, и это вселяло в нее надежду.
Закутанная в парку, она взяла Гуннара за руку и повела вниз по склону горы. Теперь она знала, где находится тропинка, которая ведет к горячим источникам. Они спустились вниз к накрытому для ужина столу.
- Я удивлен, - сказал ее муж, и она ответила:
- Я хотела устроить свидание на природе, вдали ото всех.
Ужин был простым, кухня исландская: баранина, рыба и картофель. По выражению лица Гуннара Олив поняла, что удивила его. Она знала, что это место было для него особенным. Независимо от того, сколько времени он проводил в остальном мире, это был его дом. Его сердце всегда жило здесь. Его радовал суровый, замерзший пейзаж. Но было и северное сияние, ярко освещающее тьму.
Там были чудеса. Горячие источники. Возможности. И ей оставалось надеяться, что его сердце вмещает все эти вещи так же, как и его родина. Она должна была надеяться, что все случившееся было правдой.
Как только Гуннар закончил ужинать, Олив расстегнула молнию на своей парке и показала, что под ней у нее ничего нет, кроме купальника. Его взгляд внезапно стал острым и чрезвычайно заинтересованным.
- Мы идем плавать? Соблазнительно.
Олив выскользнула из ботинок и штанов и ступила в дымящийся бледно-голубой бассейн. Гуннар разделся, спустился в бассейн и заключил ее в свои объятия. Он целовал ее, ее шею, пробираясь к груди, которой он явно любовался. И она выгнула спину, потерлась сосками о его покрытую волосами грудь, наслаждаясь сладостными ощущениями. Наслаждаясь его силой.
Но сейчас все было не так, как в прошлый раз, когда они занимались любовью яростно и самозабвенно. Олив хотела открыть Гуннару свое сердце.
Она поплыла в бассейне, он последовал за ней. Но когда он присоединился к ней, крепко обняла его за шею и поцеловала. Она сделала поцелуй долгим и глубоким, крепко обхватив руками его шею, не позволяя себе исследовать остальные части его твердого красивого тела, как бы ей этого ни хотелось. И она вложила в это действие всю силу своего желания. Все то, что ей было трудно сказать. Все то, что чувствовала каждой частичкой своего сердца.
Наконец Олив прервала поцелуй и начала гладить по мускулистым рукам, и как будто он чувствовал, что это Олив полностью поглощена им, он держал руки опущенными и не мешал ей беспрепятственно получить доступ к своему телу. Она исследовала выпуклости его груди, восхитительные мышцы твердого накачанного пресса, переместила руки на его бедра.
У Гуннара действительно было тело воина. Он и был викингом, живущим бесконечной битвой без слабости и отступления, без передышек и поблажек себе. Но ей было интересно, против чего он сражается так яростно. За все то время, что они были вместе, она так и не смогла понять или узнать его по-настоящему.
И сегодня вечером поняла, что не сможет разрушить ледяную стену. Она должна была растопить его. Это было все, что можно сделать. Изящно приподняв свое тело под водой, она медленно оседлала его. Олив вцепилась в его плечи, принимая его в свое тело, наслаждаясь этим моментом. Она подняла голову, чувствуя головокружение, яркие полосы света кружились наверху, смешиваясь с блестящими звездами, делая все возможное, чтобы осветить черную бархатную ночь. Олив надеялась на лучшее. Она даже была уверена, что их с Гуннаром ждет сказочное будущее. Олив любила его всем сердцем, а вера, надежда и любовь - все они были частью единого, совершенного целого. Нельзя иметь одно, не желая другого. Любовь. О, как она любила его. Когда ее тело начало сотрясаться от удовольствия, когда она начала разрушаться в его объятиях, она прошептала эти слова. Слова, которые слишком боялась произнести все это время:
- Я люблю тебя.
Гуннар вскрикнул, оргазм настиг его, и сразу же Олив ощутила невероятное наслаждение.
Теперь словно северное сияние было внутри ее, разворачиваясь бесконечными цветными полотнами.
«Я люблю тебя», - единственное, о чем думал Гуннар.
Нет, это мучение нельзя было вынести. Так просто не бывает. Он никому и никогда не собирался признаваться в любви.
- Давай вернемся в дом, - сказал он.
- Это все, что ты можешь сказать?
- Да, пожалуй, все.
- Неправда. И ты это знаешь. Я сказала, что люблю тебя, Гуннар, а теперь ты говоришь мне, что хочешь вернуться домой. Правильный ответ - либо дать ответное признание, либо вообще молчать. Солгать я тебе не позволю. Третьего не дано.
- Во всех отношениях я никогда не был лжецом. Чаще всего врала именно ты.
- Ты считаешь, что я лгу сейчас? Но я люблю тебя. А ты ведешь себя как трус.
- Я никого не люблю и не умею любить, я же тебе говорил.
- Почему? Послушай, я прекрасно понимаю, каково это - любить человека, который не всегда и не во всем с тобой честен. Мой отец был далек от идеала, и все же я его любила. И вместе с этим пришло осознание того, что компания - не самое важное для меня. Больше нет. Я не хочу растить нашего ребенка в нелюбви. Я не могу с этим смириться. Я хочу понимания во всем. Меня никогда раньше не любили. И я хочу жизнь, дом, мир, наполненный любовью. Я не думаю, что рассуждаю неправильно. Ну в чем я не права, скажи? Я бы хотела надеяться, что у нас все будет хорошо. Чего я хочу, так это чтобы обо мне заботились. Но я проделала всю эту работу, чтобы разрушить барьеры в моей душе, и хочу, чтобы ты тоже это сделал. Я хотела приехать сюда. Потому что знаю, что здесь твое сердце. Я хочу, чтобы ты ответил мне.
- Хватит, - сказал Гуннар.
- Ты меня не испугаешь, можешь даже не стараться. Ты женился на мне. Что теперь ты собираешься делать? Останешься со мной на неделю? Отвергнешь меня и разведешься из-за того, что я сказала правду о своих чувствах, только потому, что я не делаю все, что ты хочешь? Я не думаю, что это очень разумный шаг. Любовь - это не контракты и бизнес-соглашения. Здесь нет победителя и проигравшего. Я хочу, чтобы ты любил меня, раз мы вместе и ты сам выбрал меня в супруги.
- Позволь мне рассказать то, чего ты не знаешь о моей
