Людмила Леонидова - Ночь с тобой

Ее совет я восприняла буквально.

Черная парчовая юбка Софьи Дормидонтовны отлично сохранилась, только пахла нафталином, поэтому, вежливо поблагодарив, я от нее отказалась сразу. Кремовый блузон я взяла с собой, но, к сожалению, им не воспользовалась, о чем позже очень пожалела. Уж очень хотелось напялить на себя нечто английское и новенькое. Современным девушкам этого не понять. Почти каждая молодая особа имеет теперь хоть какую-никакую шубенку, в крайнем случае — дубленку. Вот сейчас лечу в самолете к Уралу и наблюдаю, как девчонки, походя так, шубы со своих плечиков смахнули и в багажное отделение дорогие меха небрежно покидали. Я же свою новенькую дубленку аккуратненько наизнанку вывернула, сложила и в руках держу. Хоть неудобно и тесно, а мало ли что, потом не найдешь, не докажешь! Мне вещи достаются дорого.

Так вот, когда мы в Лондоне всей нашей делегацией дружно влетели в первый попавшийся сверкающий витринами магазин, чтобы принарядиться к вечеру, на который нас пригласили английские коллеги, то так же дружно из него и вылетели. Всех наших денег не хватило бы на одну-единственную вещь.

Но информированность россиян не знает границ, и вот мы уже на лондонском так называемом блошином рынке, где надписи от руки на русском языке призывают купить шубы.

Но о такой крупной покупке мы не могли и мечтать, довольствовались мелочевкой: колготками, нижним бельем и потрясающе красивыми, на наш взгляд, яркими блузками, вывешенными в рядах у цветнокожих продавцов. От их безвкусного многоцветия рябило в глазах, но они нас притягивали, словно яркий свет мотыльков. Мы были покорены количеством обуви на развалах, столько не приходилось видеть даже в кино.

Блузка, которую я приобрела за несколько фунтов, была расшита аляповатыми восточными узорами. Ярко-желтого цвета, из чистой синтетики, она стреляла так, что даже на расстоянии проносились искры. Такого же качества и цены мне удалось подобрать юбку, даже не юбку, а сильно расклешенную юбку-брюки, столь же яркого, просто электрического синего цвета. Мода на них даже тогда уже ушла, но «ничего страшного», — рассудила я, уж очень хотелось поносить. Сочетание синего с желтым казалось мне прекрасным. Мои товарки по делегации накупили такого же дешевого барахла. И вот во всей этой красе мы заявляемся в скромное, но вполне приличное общество своих литературных коллег. Прием-фуршет проходил в одной из чинных лондонских библиотек. Блестящие и сверкающие, словно девочки из поп-группы, мы шокировали не только классиков, которые с укоризной взирали на нас со старинных портретов, развешанных на стенах, но и современных авторов. Однако мы не замечали ничего, были счастливы от того, что одними из первых попали за границу, от того, что увидели Тауэр, Биг-Бен, много колбасы и огромное количество других товаров в витринах роскошных магазинов. Наверное, нелепее, чем мы, выглядеть было невозможно. Спасибо мужской части делегации, хоть они нас прикрывали своими черно-серыми костюмами чешского, немецкого, венгерского производства — заурядными, но вполне пристойными, приобретенными по большому блату в Москве, а уж точно не на блошином рынке в Лондоне. Неправду говорят, что англичане чопорны и неприветливы. Особенно в период перестройки они были так искренни в своих к нам чувствах и так радушны, что на приеме после первого бокала вина мы ощутили себя просто на небесах.

Но если в одежде мы не разбирались совсем, то в правилах поведения были сильны всегда. Наши животы урчали от голода, потому что мы приготовились к обильному ужину (на приеме ведь должны кормить!) Но, увы! Крошечные бутербродики мелькали на подносах официантов, а мы стойко терпели в ожидании чего-нибудь более существенного.

Приглашенных было много — каждому не досталось бы все равно. Зато вино носили беспрерывно. Сначала фужерами, потом бутылками, а потом, когда мы присели на небольшой диванчик для беседы с нашими коллегами, нам пододвинули целую коробку вина. Вино было легкое, белое, мы незаметно для себя быстро покончили с ним и, сообразив, как в истории с Пятачком, что кормить нас больше не будут, решили покинуть гостеприимных англичан, дабы продолжить трапезу у себя в отеле. Забившись все в один номер, мы открыли привезенные консервы под названием «Завтрак туриста» и пару бутылок водки, приобретенной в Москве на талоны.

Наутро сердобольные англичане поинтересовались, не болит ли у нас голова.

— С чего бы это? — удивился один из наших.

— Ну как? Вы вчера на фуршете выпили не много вина?

— Что вы! — сделав интеллигентное лицо, попробовала соврать я. — Совсем немного, по паре фужеров, наверное.

— Да ну, что вы! — совершенно не поняв, о чем это беспокоятся наивные дети Альбиона, поддержал меня кто-то из наших. — Мы в отеле еще добавили. — Я не успела толкнуть локтем разговорившегося, и он, забыв о правилах хорошего тона, закончил: — Водкой полирнули.

А вот вчера на приеме в английском посольстве я действительно выпила пару фужеров легкого вина, ну, может быть, три. Ладно, не буду кривить душой, всего — четыре, все равно бутылка получается! Однако мне не было так весело, как в той поездке по Англии. Хоть и одежда на мне была вполне пристойная. Перебрав весь свой теперь уже вполне приличный гардероб, я остановилась на узком обтягивающем платье из шерстяного темного джерси с моднющей прозрачной аппликацией на плече. Оно выглядело вполне элегантно. То, что платье стоило тысячу долларов, чистая правда. Мне, конечно, это не по карману, зато моя богатенькая подруга, родив второго ребенка, растолстела и решила поделиться со мной нарядом.

— Можешь пользоваться. Если похудею, вернешь!

Не знаю, была ли это шутка насчет «вернешь», только я его еще не надевала, не представлялось подходящего случая для такого великолепия. Но с платьем мне не повезло. Мой кавалер так расстроился, заметив пришедшую в конце приема знакомую жены, что пролил на шикарный наряд фужер красного вина. Поэтому, если моя подруга пожелает его вернуть, мне придется раскошелиться на энную сумму.

Так, навсегда вычеркнув из своей личной жизни этого труса, испортившего мне вечер и платье, я летела к своему надежному и верному другу, у которого нет ни жены, ни суженой, ни любимой девушки — только я! Самолет шел на посадку в заснеженных уральских краях, где добывают драгоценные камешки и деньги. Но вместо Ильи в аэропорту ко мне неожиданно подошел молодой симпатичный парень.

— А я вас сразу узнал, — выхватывая из моих рук чемодан, радостно сообщил он. — Илья Михайлович показал мне вашу фотографию.

Вот это для меня новость, откуда у него моя фотография?