— С днем рождения. Это тебе.
Она взяла у него коробочку.
— Мне открыть сейчас?
— Да, пожалуйста.
Положив коробочку на стол, она приподняла крышку. Внутри оказалась диадема, инкрустированная бриллиантами.
— Она принадлежала моей матери, — мягко сказал он. — Она надевала ее на торжественные мероприятия.
Люси понимала, что означал этот жест.
— О Рауль, она прекрасна, но, право, не стоило.
— Мы хотим, чтобы она принадлежала тебе, Люси. Теперь ты член нашей семьи, — торжественно произнес он. - Теперь Диего больше не будет докучать отцу дурацкими просьбами подарить ему маленькую сестренку.
Люси рассмеялась. Двадцатишестилетний Диего был неисправимым шутником, и с ним было намного легче общаться, чем с серьезным Раулем.
— Не поможешь мне?
Он взял у нее из рук изящную диадему и надел ей на голову.
— Не знаю, что ярче, бриллианты или твои волосы, сестренка.
Она порывисто обняла его.
— Спасибо тебе, Рауль.
Отстранившись, он поклонился ей.
— Я знаю, первый танец папин, но мне бы тоже хотелось сегодня с тобой потанцевать.
— Разумеется, Рауль, я потанцую с тобой.
Когда брат ушел, она села на кровать и прижала ладонь к груди. Единственное, чего ей сейчас не хватало, это Броуди и «Прейри Роуз». Но она не могла находиться одновременно в двух местах.
Надев туфли, она покинула свою комнату.
Отец ждал ее снаружи у двери, и они под руку спустились вниз по лестнице и дошли до бального зала.
— С днем рождения, Лусиана, - тихо сказал он, затем кивнул лакеям, и они распахнули двери.
Люси помнила только, что ее объявили как Лусиану Наварро, принцессу Маразура. Все происходящее казалось ей нереальным. Она словно не принимала участия в событиях, а наблюдала за всем со стороны.
Она вернулась к реальности лишь в тот момент, когда король Александр подошел к ней и сказал:
— Сейчас начнутся танцы.
Он сделал знак оркестру и, взяв ее руку в свою, поднес к губам и повел дочь на танцпол.
Затем пришла очередь Рауля и Диего, который отпустил шутку в адрес ее волос. Она успела перетанцевать с главами все влиятельнейших семейств Европы, прежде чем снова вернулась к отцу.
— Ты устала? — спросил он, когда их вальс подходил к концу.
— Немного.
Он улыбнулся ей.
— Думаешь, твои ноги выдержат еще один танец?
— Да, но почему...
Его улыбка стала какой-то загадочной.
— Только что прибыл твой главный подарок.
Он развернул ее лицом к дверям. Броуди.
Ее сердце замерло. Он здесь. В Маразуре. Стоит в смокинге в двадцати футах от нее. Его глаза блестят. И неизменная ковбойская шляпа отсутствует
Александр слегка пожал ее руку.
— Если у тебя есть выбор, дорогая, всегда следует его делать в пользу любви.
С этими словами он отпустил ее и удалился
Все ее существо хотело броситься к нему, но она сдержалась и ждала его до тех пор, пока он к ней не подошел сам. Они стояли посреди зала. За ними наблюдали триста пар глаз.
В следующий момент оркестр заиграл «Позволь мне называть тебя "любимая"», и Броуди, не сказав ни слова, положил руки ей на талию и закружил в ритме вальса.
Это был поистине великий день. Ее сердце переполняла радость. Люси пристально смотрела в глаза Броуди, не в силах оторваться от того, что там увидела.
- Для полного счастья мне не хватало только этого, — прошептала она.
- Чего?
- Тебя.
На мгновение его взгляд задержался на ее губах.
- Где ты научилась так хорошо танцевать? — спросил он.
- У меня была отличная практика на «Прейри Роуз», — улыбнулась она.
Когда отыграли последние аккорды, Броуди поклонился, а Люси сделала реверанс. Затем он взял ее за руку, и они прошли на балкон.
- Здесь пахнет по-другому, - сказал Броуди, глубоко вдыхая свежий воздух.
- Это океан. Это Европа. - Она рассмеялась. - Я понятия не имела, что ты собираешься приехать.
- Его Величество пригласил меня.
- Я так и поняла.
Несмотря на темноту, она знала, что Броуди улыбается.
- Тон, которым разговаривал со мной этот человек, по эффективности можно сравнить с дробовиком.
Представив себе короля Александра в костюме от кутюр и с дробовиком в руках, она не смогла удержаться от смеха.
- Неужели все было настолько плохо?
- Наш телефонный разговор напоминал допрос с пристрастием.
Люси накрыла рот ладонью.
- Что он тебе сказал?
- Ничего такого, чего бы я уже не знал.
— Например?
Он подошел к ней и слегка приподнял ее подбородок.
— Например, что я полный идиот.
— Какой точный выстрел.
— По правде говоря, я собрался приехать еще до того, как он позвонил. Я должен был приехать. — Он провел кончиком большого пальца по ее щеке. - Должен был все исправить. Ты знаешь, как ты сегодня прекрасна?
— Неудивительно. Вокруг меня сегодня целый день вертелось полдюжины служанок.
— Не смей так говорить, — возразил он. — Дело тут не в наряде принцессы. Ты была не менее прекрасна в тот день, когда мы ездили к дому из дерна.
Люси была потрясена. Не менее прекрасна? Да она же была вся в пыли, и нос у нее покраснел на солнце.
— Но на мне были старые джинсы и футболка.
— И ты была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.
— О Броуди...
— Ты, моя дикая роза, совсем не похожая на те, что продаются в магазинах. Ты проще, сильнее, красивее.
— Ты правда так думаешь?
— Ну разумеется. Прости меня, — серьезно сказал он. — Прости, что переложил всю вину на тебя. В то утро я ужасно разозлился. Все, что ты сказала, было правдой, а я был слишком горд, чтобы это признать.
— Не знаю, что и сказать.
Легкий бриз взъерошил ему волосы и принес с собой аромат садовых цветов.
- Ты уже высказалась, - произнес Броуди. - Теперь моя очередь. Вот что я хочу тебе сказать. Позволить тебе уехать было большой ошибкой, Люси Форнсворт. Или принцесса Лусиана. Как мне тебя называть?
Она провела ладонью в атласной перчатке по его щеке.
— «Любимая» меня вполне устроит.
— Любимая.
— Прости меня, Броуди, за все, что произошло на ферме. Я не хотела причинить тебе боль.
— Теперь я это понимаю.
Ничто сейчас не могло бы доставить ей большего удовольствия, чем его поцелуй. Каждая клеточка ее тела затрепетала в ожидании. Когда их губы соприкоснулись, Маразур и «Прейри Роуз» перестали иметь для них значение. Ее дом был в объятиях Броуди Гамильтона, который целовал ее так, словно в следующую минуту наступит конец света.
- Ты настоящая принцесса, - прошептал он, немного отдышавшись. — У тебя даже есть диадема.
