Нет, этого не произойдет. К черту дурацкие сомнения и страхи. Он удержит ее в своих руках, он сможет удержать ее, потому что огонь, вспыхнувший в его груди, охватил и ее. Отныне они будут гореть вместе.
Он лежал на спине, всматриваясь в густую синеву за окнами своей мансарды, как вдруг где-то совсем близко, может, на соседнем холме, раздался тревожный, заунывный вопль, переходящий в дерзкий сатанинский хохот. Крис вздрогнул – такого зловещего хохота шакалов он не слышал за все сезоны в Нагире. Вскоре из лощины послышался ответный вой – отчаянный, тоскливый, мучительный, похожий на женский плач.
Крис перевернулся на бок и привстал, опираясь на локоть. Тревожные предчувствия закрадывались в его душу. Ему показалось, что ночь за окнами стала чернее и плотнее. И в этот момент он услышал, как заскрипели деревянные ступеньки лестницы, ведущей в его комнату. – Линда, это ты? – спросил он.
– Да, Крис, – ответил ее голос из-за двери. – Мне страшно. Пусти меня к себе.
Он встал и открыл дверь. Она стояла перед ним в одной футболке. В полумраке комнаты ее глаза странно блестели, волосы клубились вокруг головы белым облаком.
– Входи. – Он впустил ее и закрыл за ней дверь.
– Этот жуткий вой из темноты… – низким голосом сказала она.
– Ничего страшного. Это ночные переговоры шакалов. Обычно они длятся не дольше часа. Потом умолкают. – Крис усадил ее на кровать. – Разве ты не слышала этого воя вчера?
– Слышала, но вчера мы всей компанией сидели в кафе, и мне не было так страшно. – Она помолчала и вдруг добавила требовательно и властно: – Обними меня, Крис.
Он растерялся, несколько секунд помедлил, потом сел рядом с ней и осторожно положил руку ей на плечо.
– Не бойся, Линда, это всего лишь звуки, они не опасны. Сами шакалы прячутся глубоко в лесах и никогда не появляются там, где живут люди. Несмотря на их зловещий вой, в Индии их почитают как священных животных, а богиня Дурга в одном из своих обликов использует шакала в качестве повозки. – Он говорил тихо и спокойно, стараясь развеять ее страх, и вдруг почувствовал, как она теснее прижалась к нему.
– Я хочу провести эту ночь с тобой, Крис, – неожиданно сказала она голосом судьи, объявляющего приговор.
Крис мгновенно убрал руку с ее плеча.
– Извини, Линда, это невозможно. Я люблю другую женщину.
Она горько усмехнулась.
– Ту американку, с которой ты шатался по горам? Если вы успели полюбить друг друга, почему же она сейчас не с тобой?
– Она со мной, – вздохнул он.
Линда нервно перевела дыхание.
– Любовь. Люди придумали это слово, чтобы оправдать свою глупость, слабость и трусость. Вся ваша любовь – всего лишь радужная пелена, скрывающая страх перед правдой жизни.
– О какой правде жизни ты говоришь? – спросил он.
– О той, что мужчину и женщину связывает только секс. Больше им делить друг с другом нечего.
Он промолчал. Ему не хотелось ни философствовать, ни доказывать ей что-то. Она живет своей жизнью и имеет свои взгляды.
– Значит, ты не хочешь заниматься со мной любовью? – Она резко тряхнула головой и встала. – Что ж, можешь еще пожалеть.
– Не думаю.
Она подошла к двери, прислонилась к ней спиной и соблазнительно подогнула одну ногу.
– А ты лучше подумай.
Он стоял, сложив руки на груди, спокойный и непоколебимый, как скала.
– Я давно подумал.
И снова над Нагиром, разрывая мирную тишину ночи, раздался пронзительный, лающий вой шакала. Глаза Линды мрачно блеснули в темноте, и она исчезла за дверью.
Что за наваждение? – подумал Крис, подойдя к окну. Эта странная чужая женщина появилась в его кафе с полным набором соблазнов. Но даже если бы у него не было Кэрол, он ни за что не лег бы с ней в постель. Всего два раза в жизни, еще задолго до появления Элен, он позволил себе легкомысленные связи с женщинами, к которым не испытывал ничего, кроме сексуального влечения. И был за это жестоко наказан. После того, как такая связь прерывалась, он еще долго чувствовал в груди зияющую пустоту и холод. Как будто из его груди вынули сердце, и он продолжал жить, как робот, только повинуясь приказам своего ума, полного сомнений и противоречий. Нет, в этот ад он давно закрыл себе дорогу.
И вдруг ему стало жаль Линду. Бедняжка, она либо никогда никого не любила, либо какой-то подлец довел ее до отчаяния и теперь ей все равно, кому отдавать свое тело, лишь бы получить кратковременное удовольствие. Наверное, каждая женщина проходит в своей жизни через подобное испытание, и только некоторые, сильные женщины, продолжают верить в любовь. Или, может, не каждый в этом мире наделен способностью любить? Как бы там ни было, а его Кэрол принадлежит к числу избранных, наделенных этим благословенным даром.
Крис не заметил, как снова оказался в постели, как догорела свеча на столике у его кровати и как его проглотила блаженная бездна покоя, уничтожающая мир со всеми его радостями и проблемами.
Кэрол проснулась, почувствовав, как игривый лучик солнца, пробравшись в щель между занавесками, коснулся ее лица.
Крис, любимый… Впервые в жизни она проснулась с мыслью о любимом мужчине и вспомнила, что вчера с этой же мыслью заснула. И никаких других мыслей. Только он. Он, так щедро наполняющий ее сердце и мир вокруг нее.
Она улыбнулась, потянулась, откинула одеяло и встала. Голая прошла в ванную. Открыла кран и плеснула на лицо несколько обильных пригоршней прохладной воды.
Крис. Через несколько минут она увидит его. Он будет сидеть на веранде и заметит, как она спускается по дороге, нет, как она летит по дороге к нему. И он пойдет ей навстречу и возьмет ее за руки, прижмет к груди, зароется носом в ее волосы… Крис.
А потом он пожарит ей роскошный, сочный омлет с помидорами и грибами, и они вместе будут сидеть на веранде и, задыхаясь, говорить друг другу много глупых, нежных слов. А потом, а потом…
Она быстро отыскала чистые трусики, нашла красную блузку, расписанную причудливыми узорами, и светло-коричневые просторные брюки на кокетке. Оделась, расчесала перед зеркалом волосы и вдруг, глядя на свое отражение, застыла.
О Господи, какая я стала красивая, прошептала она. И совсем другая. Неузнаваемо другая. Что он со мной сделал?
Она прикрыла глаза, широко раскинула руки и стала медленно кружиться по комнате. Любимый. Впервые в жизни любимый мужчина стал для нее всем: воздухом, который она вдыхала, светом, заливающим мир, всем, что ее окружало. И все же она должна поторопиться, потому что, хоть он и везде теперь, она хочет видеть его лицо и прикасаться к его телу.
Танцуя, она подхватила рюкзак, подцепила со столика ключ от комнаты и выскользнула за дверь.
