Как можно желать его так сильно, если он совершенно точно равнодушен ко мне? — думала Амели, ночь за ночью лежа в постели в одиночестве. Она скучала по нему, думала о нем, мечтала о нем, а утром наполнялась чувством вины за собственную слабость и презирала себя еще сильнее, чем презирала его.
Джалиль обращался с ней так, будто она всего лишь временный гость в доме, совершенно чуждый его миру и его жизни, к которому он должен проявлять вежливость и не более того. Амели ничего не знала о том, что он думает и чувствует по поводу их брака или ее самой, и это еще больше усиливало чувство одиночества и потерянности. Жить так было невыносимо, и ее ум, сердце, дух и тело восставали против этого.
Она хотела полностью разделять свою жизнь с любимым мужчиной, но как можно было это сделать, если этим человеком был Джалиль, мужчина, который совсем ее не любит? Мужчина, которому она не может доверять!
Амели застыла, задумавшись и перестав паковать вещи, которые приготовила для недели «Кубка Танжера». Почему-то при мысли, что она скоро увидит Джалиля, внутри поднялась тихая радость, которую она сразу же попыталась подавить. Вместо этого она напомнила себе, что пора обсудить с тренером все приготовления, необходимые в конюшнях перед посещением гостей.
Хотя на дворе стоял месяц март, температура уже перевалила за отметку в тридцать градусов, поэтому Амели надела джинсы, футболку и дополнила все это шляпой, чтобы защитить голову от палящего солнца.
Молодой шофер, улыбнувшись, открыл ей дверцу машины. Амели успевала как раз к концу утренней тренировки. Во дворе конюшни царила суета, конюхи разводили по стойлам новоприбывших лошадей.
Тренер стоял в дальнем конце двора и разговаривал с менеджером Джалиля. Неподалеку от них два маленьких мальчика восторженно глазели на происходящее вокруг.
Улыбнувшись им, Амели пошла по направлению к тренеру. Вдруг один из мальчиков побежал наперерез взмыленной нервной однолетке, которую конюх вел под уздцы.
Когда лошадь встала на дыбы, Амели кинулась к ней и выхватила ребенка из-под копыт. Время невероятно замедлило свой ход. Амели слышала взволнованные крики, испуганное ржание лошади, визг ребенка, а потом мир скрылся за красной пеленой боли. Она со всего маху ударилась о землю, и наступила тишина.
Почему все видно как сквозь туман?
— Слава Богу, вы наконец-то пришли в себя! Она попыталась разглядеть, кто говорит. Над ней наклонилась медсестра в белом халате. Амели попробовала пошевелиться и вздрогнула, почувствовав боль в плече.
— Не беспокойтесь, ничего серьезного. Просто большой синяк, вот и все, — мягко успокоила ее медсестра. — Вам очень повезло, а мальчику — еще больше.
Ребенок! Амели сразу же села на кровати и задохнулась от боли, пронзившей всю руку.
Медсестра мягко уложила ее обратно в кровать.
— Вы уверены, что с ним все в порядке? — спросила Амели.
— Все хорошо, думаю, что его отец испугался даже больше него. Он родственник короля, кажется, двоюродный брат или что-то вроде этого, и его благодарность за спасение сына не знает границ. Лошадь могла убить мальчика.
— Лошадь не виновата! — запротестовала Амели. — Во дворе было слишком шумно, лошадь новая и не привыкла к такой толчее, поэтому она и занервничала… Ой! — Она вздрогнула от боли, когда медсестра отлепила пластырь, держащий повязку на плече, а затем прилепила обратно.
— Не волнуйтесь, я просто проверяю, остановилось ли кровотечение.
— Кровотечение? — нахмурилась Амели.
— Лошадь немного порвала вам кожу копытом, но сейчас рана уже выглядит намного лучше.
— Хорошо, тогда я могу одеться и ехать домой, — сказала Амели.
— Пока доктор не выпишет вас, уехать вам не разрешат, — предупредила ее медсестра.
Полчаса спустя Амели, полностью одетая, сидела на краю своей больничной кровати и упрямо хмурилась, глядя на молодого доктора.
— Послушайте, я не могу остаться здесь еще на один день, — твердо сказала она. — До «Кубка Танжера» осталось меньше недели, и мне надо сделать огромное количество дел. Вы сами сказали, что сотрясения мозга у меня, вероятнее всего, нет, и…
— Я все же предпочел бы, чтобы вы остались подольше, — продолжал настаивать доктор. — Мне нужно быть полностью уверенным…
Амели покачала головой.
— В этом нет необходимости. Честное слово, я хорошо себя чувствую.
— Мы, по крайней мере, должны сообщить вашему мужу о случившемся, — сказал доктор.
Джалиль! Амели напряглась. Сейчас он в Лондоне, подписывает договор о покупке гостиницы, которую королевская семья собирается включить в свою сеть отелей. Он планировал вернуться домой только через два дня, и она не знала, что будет, если его срочно вызовут обратно только затем, чтобы позаботиться о нелюбимой жене!
Она приложила все усилия, чтобы отговорить молодого доктора от этой затеи. Нет смысла беспокоить Джалиля по поводу такого незначительного происшествия, говорила она, он все равно вернется домой через несколько дней. К ее несказанному облегчению, доктор наконец сдался.
Но когда она попыталась вернуться к идее возвращения домой, он начал упрямиться. После долгих переговоров ей все же удалось уломать его, дав торжественное обещание, что за ней будет ухаживать прислуга.
Когда он стая осматривать ее поврежденное плечо, Амели задержала дыхание, стараясь не застонать. Врач выписал ей рецепт на обезболивающее.
И вот она ехала домой, сжимая зубы всякий раз, когда неожиданная боль от тряски пронзала плечо, несмотря на то, что взволнованный молодой шофер вел машину со скоростью черепахи. Как только Амели вошла в дом, ее окружила прислуга, которая так суетилась и ахала, что ей пришлось категорически потребовать прекращения этого безобразия.
На виллу позвонило такое огромное количество людей с вопросами о ее самочувствии, что через час она отключила телефон. Большая гостиная была забита цветами, и самый большой букет был от королевской семьи с благодарностью за спасение мальчика.
Не обращая внимания на тянущую боль, которую не могли унять даже самые сильные обезболивающие, Амели вошла в комнату, которую использовала как свой рабочий кабинет, и начала работать. Она взяла несколько вариантов меню, предоставленных старшим шеф-поваром отеля.
Многочисленные гости Амели и Джалиля будут питаться в отдельной столовой, и она весь вечер сверяла список их предпочтений и особенностей диеты с предложенным шеф-поваром меню. Амели сделала перерыв только на легкий ужин, который принесла экономка, и уверила ее, что прекрасно себя чувствует. В полночь она решила, что поработала достаточно, и пошла к себе в спальню.
Комнаты прислуги находились в дальнем крыле дома. Амели вдруг стало интересно, что они думают о новобрачных, которые живут отдельно? Недавно экономка рассказала Амели, что Джалиль приказал заново покрасить и обставить ее теперешние комнаты перед свадьбой, хотя там до этого никто не жил.
Вилла поражала смешением восточной и западной культур, повсюду присутствовал изысканный мавританский декор, который очень нравился Амели. Нежные бледно желтые, теплые терракотовые и прохладные сине-зеленые цвета мягко перетекали друг в друга, успокаивая и расслабляя.
Прекрасные скульптуры и произведения искусства говорили о вкусе и богатстве Джалиля, мебель была обита мягкими и приятными на ощупь тканями. И все же Амели чувствовала, что эта вилла пустая.
Несмотря на всю элегантность и комфорт, в ней не было чего-то самого важного: любви, ощущения, что находишься в настоящем доме. Будто у дома не было сердца. Тут не было людей, которые любили бы друг друга, и тем самым наполняли бы виллу жизнью.
Амели вздрогнула, когда сняла с плеча присохшую повязку и посмотрела на свое отражение в зеркало ванной. Рана выглядела подсохшей и больше не кровоточила. Стоя под теплым душем, Амели морщилась и хмурилась от боли. В течение нескольких дней плечо будет продолжать болеть, так сказал доктор.
