Черт побери! У нее действительно вылетело из головы… Теперь Кэрис вспомнила, как Шафран, еще до его приезда, упоминала о предстоящем дне рождения своей племянницы и о грандиозных к нему приготовлениях.
— Я забыла, — неохотно призналась она, надеясь, что это послужит ей достаточным извинением, и он не станет больше утверждать, будто она боится провести с ним вечер в отсутствие Симоны.
— Нам надо побыть вдвоем, Кэрис, — мягко, но настойчиво сказал он.
Протестующе округлившиеся глаза и краска, прилившая к ее лицу, были ему ответом.
— Ты говоришь со мной, словно муж и отец семейства, Дэниел. Но знай: мне это не нравится! Получается, раз Симоны нет, то ты не стесняешься… не стесняешься…
— Ухаживать за тобой? — быстро закончил фразу Дэниел, прожигая ее взглядом.
— А разве нет?
Глаза его угрожающе сощурились, он шагнул к ней. Кэрис инстинктивно отступила, но тут же уперлась в крышку стола и ухватилась за нее сзади, ища опоры, которая придала бы ей уверенности. Он остановился прямо перед ней… в опасной близости.
— Тебе пора признать, что нам с тобой давно есть чем заняться, — сказал он. Кэрис нервно облизнула губы. — Сегодня ночью, при свете звезд, — продолжат он, — ты, быть может, поймешь, что есть вещи, с которыми бесполезно бороться. И если я могу не думать о Симоне, то и ты, конечно, сможешь.
И это он говорит о женщине, на которой собирается жениться! Нет, она, Кэрис, не столь беспринципна!
— Нет, я не могу, — твердо произнесла она, вздернув подбородок. — А ты, видно, из тех, кто беззастенчиво пользуется удобным случаем. Не правда ли, как удачно все сложилось? Сегодняшний детский праздник, отъезд Симоны за сто миль… Понимаю, что у вас с ней не все ладно, только интрижка со мной для тебя не выход!
Темные брови мужчины, выражая удивление, взлетели вверх.
— Ты что же, полагаешь, я хочу использовать тебя как предлог, чтобы избавиться от Симоны? Обеспечиваю себе путь к отступлению?
— Я не настолько хитра, — с легкой насмешкой сказала она. — Но, судя по твоей горячей реакции, эта мысль приходила тебе в голову.
Он расхохотался.
— У тебя очень неосторожная и недальновидная манера, милая Кэрис, — бросаться на меня вслепую по всякому поводу. Но позволь прояснить для тебя несколько моментов. Во-первых, я тоже не хитер. И я уже упоминал прежде, что между мной и Симоной существует определенное соглашение. Если нашим с ней планам не суждено осуществиться, каждый из нас волен идти своей дорогой.
Все вдруг поплыло перед глазами Кэрис, предметы и звуки начали восприниматься как в тумане, и она была вынуждена опять схватиться за край стола.
— И… и что же из этого следует? — слабым голосом спросила она.
— Именно то, что я сказал: если у нас с ней ничего не выходит, мы разбегаемся в разные стороны. Семья — вещь непростая, сама знаешь. Романтические представления, что для брака довольно одной любви, оказываются несостоятельными. Требуется нечто большее. Кстати, несмотря на твое мнение о ней, у нас с Симоной немало общего. Мы с ней знаем друг друга давно. Я встретил ее еще до того, как познакомился с женой. У обоих у нас личная жизнь не сложилась, и мы все подробно обсудили. Постарались обезопасить себя от возможных подводных камней. Наше нынешнее путешествие преследовало две цели. Главная, конечно, Джош. Ну а потом, путешествие должно было помочь нам с Симоной принять окончательное решение.
Кэрис слушала не дыша. Она не могла шевельнуться от глубокого волнения. Вот еще одно подтверждение того, что он не любит Симону. Но теперь ясно, что и она его не любит. Брак по расчету. А в центре этой бездушной сделки бедный маленький Джош!
— Как же так? — недоуменно потрясла она головой. — Вы друг друга не любите ни капельки и собираетесь жениться? Заранее хладнокровно обсуждаете будущий разрыв. Это какая-то деловая сделка, а не живые отношения!
— В тот момент я просто не видел иного выхода, — угрюмо и раздраженно ответил Дэниел. — Мне думалось, так будет лучше для Джоша. Неужели ты не понимаешь моих побуждений? Дороже сына у меня никого нет. Я отец, я отвечаю за него. А родители порой вынуждены приносить себя в жертву. Не думай, у меня тоже, как и у тебя, есть идеалы, но далеко не всегда они воплощаются в жизнь. Часто приходится довольствоваться тем, что есть. Мы с Симоной могли бы при желании создать не самую плохую семью, но…
Голос его оборвался, а Кэрис продолжала глядеть на собеседника во все глаза. Она впитывала каждое слово, и вдруг до нее стало доходить, что он говорит в прошедшем времени, как если бы они с Симоной уже решили расстаться. У женщины еще сильнее закружилась голова, но уточнить Кэрис побоялась — возможно, она, в своем умопомраченном состоянии, просто приняла желаемое за действительное.
Он неловко кашлянул перед тем, как подвести итог.
— Значит, решено: готовимся к сегодняшнему вечеру, — заявил он. — Дети будут веселиться на дне рождения, а мы имеем право немного расслабиться и посвятить время самим себе. Возражения есть?
Целая тысяча, подумала она. Но, еще толком не придя в себя после услышанного, сочла за лучшее умолчать о своих истинных чувствах.
— Возражений нет. — Она гордо посмотрела на него. — При одном условии: ты будешь держать в голове то, о чем так любишь мне напоминать: ты — работодатель, я — наемная работница.
— Знаешь, Кэрис, тебе пора спуститься с небес на землю, — улыбнулся он, покачав головой. — Слишком уж ты привыкла жить в вымышленном мире — при свете волшебной лампы. Ну что ж, жди нынче вечером своего Аладдина. — И он вышел из кухни, оставив ее в смятении чувств.
— О, Шафран! — восхищенно выдохнула Кэрис. — Какое чудесное платье! Моя дочь в нем просто ослепительна! Дэниел, — воскликнула она, — ну не молодчина ли наша Шафран? Посмотри, какой наряд она сшила для Тэры!
— Потрясающе! — Сидевший на веранде, в кресле-качалке, Дэниел с непритворным изумлением подался вперед и протянул малышке руки. Та с радостной готовностью затопала к нему, улыбаясь до ушей. — Иди сюда, красавица моя, — позвал Дэниел. — Ну-ка повернись, чтобы мы хорошенько полюбовались на тебя.
Платье было ярко-желтого цвета, со множеством пышных оборок по подолу и краю коротких рукавчиков. Весь лиф был вышит мелкими цветочками и расшит стеклярусом. Шафран подобрала темные Тэрины волосы наверх и подвязала на макушке желтой атласной лентой, концы которой, извиваясь, ниспадали малышке на спину. То был очаровательный наряд — роскошный, экстравагантный и типично карибский по духу.
Бережно держа девочку за талию, Дэниел повернул ее кругом — так, чтобы всем был виден огромный атласный бант, украшавший платье сзади. Польщенная Тэра с удовольствием поворачивалась и подскакивала, пока, наконец, не кувыркнулась на пол, и Дэниел, подхватив ее, усадил к себе на колени.
