Ознакомительная версия.
— Я знаю, что это такое, Макс. Хотеть ребенка. И что бывает, когда это желание у тебя отнимают.
— Замолчи, — прохрипел он, уткнувшись ей в шею и оттягивая в сторону чашку бюстгальтера, чтобы завладеть ее грудью.
Когда его большой палец погладил ей сосок, она вскрикнула.
Она не могла не поцеловать его в ответ и долго не отрывала губы от его губ.
Страсть затмила все. Тори и ее ребенка. Обещание Питу. Ее несчастную любовь к Максу, которая с каждой секундой становилась сильнее и глубже. То, как она практически отдается ему на крыше, где их могут увидеть.
Макс подхватил Али на руки и понес в спальню. Али не помнила, как очутилась лежащей на кровати. Она задыхалась и ловила ртом воздух, глядя, как он срывает с себя трусы. Она должна остановить его. Где же ее гордость? И с ней ли он хочет заниматься любовью? Но она так безумно его хотела, что сопротивляться бурлящей в жилах крови и охваченному любовью сердцу было выше ее сил.
Выше ее сил отказать ему. И не так уж эгоистично взять то, что он ей предлагает. Потому что уже завтра у нее останутся лишь воспоминания.
Юбка обвилась у нее вокруг бедер, белья на ней не было, и она лежала бесстыдно обнаженная под его горящим взглядом.
Макс вытащил презерватив из коробки и в мгновение ока влился в нее, в ее горячее, влажное лоно.
Спустя полчаса, в смятой одежде, Али осторожно встала с кровати. Макс погрузился в сон почти сразу же, а она еще полежала немного, прислушиваясь к его дыханию.
Но пора уходить. С ролью жертвы покончено. На этом была поставлена точка в пятницу в суде. Больше жертвой она не станет. Она уцелела. Пережила этот кошмар.
Рыдание вырвалось у нее из груди. Сколько потерь может вынести человек? Сколько еще сможет вынести она? Макс. Натаниэль Каллен. Том. Ее неродившийся ребенок. Эта мысль вонзилась ей между ребер подобно раскаленному ножу. Радость от победы в суде и радость быть рядом с Максом затмила ее горе о своем ребенке.
Ее крошечный беззащитный малыш. Маленький, но ощутимый комочек жизни, который был с ней лишь несколько недель.
Боль и тоска того страшного дня вновь прострелили ее. Али подавила слезы. Она прижала ладонь к животу. Там было пусто, а боль, которая не уходила от нее целый год, усилилась.
Она посмотрела на спящего Макса, и слезы заволокли глаза. Он тоже потерял ребенка. Хотя ребенок не был зачат, но он хотел ребенка не меньше, чем она.
Али казалось, сердце у нее треснуло пополам. Сколько потерь оно вынесет? Сначала ее ребенок, а теперь вот этот мужчина, в которого она по глупости влюбилась.
Мужчина, любимый ею, любит другую.
У нее внутри все оборвалось. Она должна уйти. Али отвернулась от Макса и, не оборачиваясь, вышла из комнаты.
Прошло три недели, с тех пор как Макс проснулся в пустой постели, а на скамейке в кухне лежала записка — Али поблагодарила его за выходные и… ушла. И все. Она написала, что у них еще не зажили раны после предыдущего печального опыта, поэтому то, что было, — это не больше чем мимолетная встреча, чтобы отвлечься. Ей необходимо решить, как жить дальше, и «отвлекаться» она не может.
Замечательно. Просто превосходно.
Он не ожидал, что будет так сильно по ней скучать.
Во время заседания в суде он вдруг поймал себя на том, что думает о ней, а не о разбираемом деле. Дома каждую ночь он ждал, не зазвонит ли телефон. Безумно хотелось самому позвонить, услышать ее голос, услышать, как она протараторит в трубку очередной дурацкий план своего трудоустройства.
И еще была спальня. Запах ванили пропитал простыни и преследовал его в снах. Ванилью пахли полотенца, даже кабинка душа пахла ванилью.
Она была везде, и ему ее не хватало.
Это не было похоже на то, что с ним творилось, когда ушла Тори. Тогда он был вне себя от злости, а если быть честным, то в глубине души испытывал облегчение.
Но сейчас постоянная тяжесть в груди изводила его.
Он не оставлял надежды придумать какую-нибудь причину, чтобы позвонить Али, увидеть ее.
И на третьей неделе его молитвы были услышаны. Хотя лучше бы этого не произошло.
Просматривая входящие документы, он обнаружил уведомление об апелляционной жалобе на решение суда о неправомерности обвинений против Брисбенского мемориального госпиталя и доктора Алейши Грегори.
Когда он прочитал это сообщение, сердце у него упало. Все что угодно, но не это.
Возможность апелляции существовала, но он не думал, что Каллены на такое пойдут. Неужели его встреча с Али будет обусловлена таким неприятным обстоятельством? Но ей необходимо сообщить об апелляции.
Он сделает это сам, потому что не хочет, чтобы сообщение исходило от кого-то другого.
* * *
Макс бежал вдоль набережной Южного берега, направляясь к кафе «Ривер Бриз». В десять часов вечера вторника набережная была пустынна, так как рестораны и открытые закусочные заканчивали обслуживание.
Что он здесь делает? Он не собирался сегодня ничего ей говорить. Но чем дольше он сидел один в квартире, переваривая новости, тем сильнее ситуация представлялась ему бомбой замедленного действия.
В конце концов он больше не смог держать это в себе. Он позвонил ей домой, но никто не ответил. Тогда он позвонил в «Ривер Бриз» и застал Кэт, которая — слава богу! — сказала ему, что Али сейчас работает и будет в кафе до закрытия. Макс тотчас вышел из квартиры, решив, что дополнительная пробежка ему не помешает.
Спустя полчаса, увидев впереди огоньки «Ривер Бриз», он замедлил бег. Все время, пока бежал, он искал нужные слова, но в голову так ничего и не пришло.
Хорош адвокат! Не может сформулировать основную мысль!
Он задержался у входа в кафе, переминаясь с ноги на ногу на ступенях лестницы.
Тяжело быть рукой судьбы.
Макс чуть не передумал и уже готов был развернуться и бежать обратно. Он поручит Хелен позвонить Али завтра днем и договориться о встрече. Но тут сквозь стеклянные двери он заметил Али с ее непослушными кудряшками и понял — дальше откладывать нельзя.
Али вытирала стол, когда затылком почувствовала неладное. Она обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело. Но интуиция подсказала ей то, что она уже знала.
Он стоял перед ней в спортивном костюме, такой мужественный, энергичный. Она не могла отвести от него глаз. Он выглядел точно так же, как в то утро, когда она убедила его использовать секс с ней вместо пробежки. Уже две недели прошло с тех пор, как она поцеловала его в последний раз. Каждый нерв в ее теле болью отозвался на его появление.
— Макс, — сказала она, не справившись с дрожью в голосе.
Ознакомительная версия.
