Ознакомительная версия.
Ее смех напоминал рыдание.
— Нет. Не конец. А только начало. И тебе придется выслушать меня.
— Ладно, если ты так хочешь. Но тогда тебя ждет и моя исповедь.
Джесс встал и прислонился к перилам балкона. На его лице резче обозначились скулы.
— Я служил в войсках специального назначения. Ты, наверное, знаешь, что это такое.
Сиенна знала. Даже в 2010 году люди с трепетом говорят о «зеленых беретах». Они считались храбрецами из храбрецов.
— И тебе известно, — продолжал он, — что это была за война.
Сиенна с удивлением посмотрела на него. О чем он? О «Буре в пустыне»?
— Вьетнам, — бросил Джесс, словно выплюнув это слово. — Война политиканов, оплаченная кровью солдат.
Вьетнам. Конечно. В ее время люди, затеявшие эту войну, сидя в удобных безопасных офисах, наконец-то признали, что все это было неправильно.
— Можно сказать, солдаты гибли и из-за меня тоже, — вздохнул Джесс. Его голос был таким тихим, что Сиенна едва могла расслышать. — Я заставлял их идти в бой, прекрасно зная, что это ничего не изменит — у нас не было шансов на победу.
— Нет, Джесс, нет! Ты делал то, что тебе приказывали.
— Люди умирали из-за меня… Да они были почти детьми, черт возьми! А я не остановил эту бойню. Не мог остановить.
— Джесс. Послушай…
— Ты думаешь, это нормально, да? Война поставила все с ног на голову. Даже жену мою это достало.
Сиенна застыла:
— У тебя есть жена?
— У меня была жена. Она ушла, мы развелись. Впрочем, наш брак был ошибкой с самого начала. — Джесс провел рукой по лицу. — Я учился вместе с Линдой в школе, потом приехал на каникулы из колледжа, и у нас была пара свиданий. А потом я записался в армию добровольцем…
— Ты записался добровольцем, — как эхо, повторила Сиенна. Коснувшись его плеча, она почувствовала, как напряжены мышцы. — Джесс, что бы ты ни делал на войне, ты был героем.
Сжав зубы, он покачал головой:
— Я был дураком, напичканным сказками о воинах и воинской чести.
— Ты и есть воин, Джесс. И человек чести, который сражался вместе со своими солдатами плечом к плечу.
Он заметил блеск в ее глазах. Эти слезы были вызваны его откровением. Когда-то Джесс отмахнулся от вежливого сочувствия Линды, однако в слезах Сиенны было не только это. Ее слезы были слезами сострадания и любви.
«Любви», — подумал он. Его сердце дрогнуло.
— Здесь прохладно. — Джесс поднял упавшее на пол покрывало. — Пойдем внутрь. Может, выпьем чаю?
На крохотной кухоньке они обнаружили чайник, пакетики с чаем, чашки, ложки. Джесс не торопился продолжать рассказ. Он неспешно накрыл на стол и только тогда повернулся к Сиенне:
— Мы поженились исходя из неправильных предпосылок. Линда — потому, что видела во мне кого-то, кем я никогда не был и не хотел быть. Я… Ну, не знаю. Наверное, мне казалось, что так будет правильно. — Засвистел чайник. Джесс налил кипяток в чашки. — Понадобилось не так уж много времени, чтобы понять, как мы ошибались. Сначала мы все же попытались создать семью. Ей хотелось, чтобы у нас был большой дом. Я сломал старый дом и построил новый. Это не помогло. Линда сказала, что я стал чужим. — Он глухо рассмеялся. — И в самом деле я был чужим. Для нее, для себя…
Сиенна дотронулась до его руки:
— И?..
— И мой брак закончился. Родители умерли. Все, во что я верил, потеряло смысл. Я решил начать сначала. — Джесс пригладил волосы. — Меня всегда привлекали числа. В школе самым моим любимым предметом была математика. Повзрослев, я увлекся покером. — Улыбка мелькнула на его лице. — Я играл в карты в Сайгоне и Токио, где находится масса военных баз, и вернулся домой с изрядным количеством денег. А потом, решив, что биржа гораздо интереснее, чем покер, я заработал еще больше денег. Однако ничего не изменилось. Я остался прежним.
— Вот почему ты хочешь продать свою землю, — задумчиво проговорила Сиенна.
Джесс кивнул.
— Слишком много воспоминаний, понимаешь? Чушь, которой напичкал меня мой старик: о клятвах воинов, об их обязанностях… — Он поставил на стойку чашку, взял Сиенну за руку и поднес ее к своим губам. — Однажды ночью я поскакал в каньон Черного Волка, чтобы окончательно распрощаться с прошлым. И нашел тебя… — Он сказал это так просто, что у Сиенны защемило сердце.
Как ей хотелось обнять этого смелого, обожженного болью воина, этого замечательного человека, который покорил ее сердце! Но она не могла — сначала он должен узнать правду.
— Черт возьми, — начала Сиенна дрогнувшим голосом, — неужели ты думаешь, что твоя исповедь способна изменить мои чувства? Вот мое признание все изменит. — Сделав глубокий вдох, она посмотрела Джессу в глаза. — Я не воровка и не какая-то там хиппи.
— Кем бы ты ни была…
— Мое имя Сиенна Каммингс. — Она говорила торопливо, боясь, что ей не хватит смелости. — Я живу в Бруклине. Я — аспирантка факультета антропологии Колумбийского университета. — Сиенну била дрожь. — И два дня назад, когда я впервые оказалась в каньоне Черного Волка…
О боже! Ну, как сказать ему?
— Продолжай.
Сиенна крепче сжала руку Джесса.
— И два дня назад, когда мы встретились… Два дня назад был не семьдесят пятый год. Во всяком случае не для меня. Для меня этот год — 2010-й.
Сказать, что Джесс был удивлен, значило бы ничего не сказать.
Он был поражен.
Да и стоит ли ожидать другой реакции, если тебе говорят: «Я не воровка, не хиппи, а просто женщина из будущего»?
— 2010 год, — повторила Сиенна. — Это тридцать пять лет вперед. Тридцать пять лет, четырнадцать часов и… — Она посмотрела на часы. — Я не уверена в минутах.
— Нужно показать тебя доктору, — сказал Джесс.
— Нет!
— Да. — Его голос был полон решимости. — Лучше всего — в Сан-Франциско. Это большой город. Много больниц, врачей…
Сиенна вскочила на ноги:
— Врачи сразу же упрячут меня в психушку! А я не сумасшедшая!
Джесс выругался.
А потом поцеловал ее. Поцеловал страстно, словно его поцелуй мог прогнать демонов.
Или заставить его признать правду.
Почему он сразу не догадался? Солнцестояние. Зеленая молния. И Сиенна, неожиданно появившаяся там, где за секунду до этим никого не было.
— Я не сумасшедшая, — прерывисто прошептала Сиенна, когда поцелуй закончился.
Джесс грустно улыбнулся и крепче прижал ее к себе.
— Нет, детка. Ты не сумасшедшая.
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Мне следовало бы понять, — произнес он. — Сразу. Как только я увидел тебя.
— Не понимаю.
— Священный камень… Отец рассказывал мне старинные истории о том, что может случиться, когда солнце и луна находятся в определенном положении.
Ознакомительная версия.
