В кабинете царила такая тишина, что он слышал биение собственного сердца.
Кевину вспомнилась та ночь, когда он держал Трейси в своих объятиях. Он долго не мог заснуть и поэтому начал играть на пианино, испытывая при этом необъяснимый приступ печали. Но откуда она взялась? И что было причиной его полной душевной опустошенности? Почему он выглядит как человек, который никогда и ни о чем не мечтает?
Не покидай меня! — умолял он Трейси.
И тут ему вспомнились альбомы, в которых не было ни одной фотографии, сделанной за последние четыре года.
Им овладел леденящий душу страх.
Дожидаясь возвращения Кевина, Трейси сильно нервничала. Она не стала расспрашивать, что за дела у него в офисе, однако его настроение показалось ей весьма странным. Впрочем, ее настроение было не лучше: клубок проблем все больше запутывался и конца-края этому не видно.
В доме было тихо. Трейси показалось, что прошло бесконечно много времени, прежде чем она, наконец услышала, как вернулся Кевин.
Он выглядел усталым. Волосы, разметанные ветром, небрежными прядями падали на изборожденный морщинами лоб. Трейси нравилось, когда Кевин одевался в спортивном стиле— в потёртые джинсы и в футболку, туго обтягивающую сильные плечи. Но еще больше ей нравились его веселые глаза, в которых сейчас затаилась грусть.
— Нам надо поговорить, — сухо сказал Кевин, запуская руку в волосы и откидывая их с лица.
Трейси похолодела.
— Что-нибудь не так?
Разумеется, не так, тут же ответил ей внутренний голос, и не «что-нибудь», а все!
Кевин присел на софу рядом с ней.
— Ребека прислала мне письмо и несколько фотографий, сделанных на прощальной вечеринке перед моим отъездом из Боуэна. — Он достал из кармана фотографии и передал Трейси.
Трейси смотрела внимательно, но ничего примечательного не увидела. Обычные веселящиеся люди, большинство из которых называли себя ее друзьями.
— Почему тебя нет ни на одной из этих фотографий, Трейси?
— Потому что меня там не было — только и всего.
— Ты проводила экскурсию?
Трейси кивнула. Это была откровенная, наглая ложь, за которую она себя презирала. От досады Кевин стукнул кулаком по колену.
— Перед обедом я просмотрел все альбомы с семейными фотографиями и обнаружил, что последние снимки сделаны четыре года назад. — Говоря это, он пристально смотрел Трейси в глаза. — Где ты была все это время?
— Последние четыре года? — дрожащим голосом переспросила она. — Я была в Боуэне вместе с тобой.
Отчасти это было правдой, ведь она уехала из Боуэна два года назад.
— А почему здесь нет фотографий, на которых ты с короткой стрижкой? Или тех, на которых видно, что волосы у меня на висках уже начинают седеть?
Трейси почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Она отчаянно пыталась придумать хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение.
Фотоаппарат сломался, и я не могла нигде купить новый.
Эти альбомы были потеряны вместе с чемоданом, когда мы летали в Лондон, чтобы повидать моих родителей.
Альбомы сгорели во время пожара.
Одна неправда громоздилась на другую. Ей казалось, что Кевин видит ее насквозь, и Трейси больше не могла лгать.
Глаза Кевина горели таким гневом, что ей стало страшно. Неужели к нему вернулась память и теперь он все знает? От этой мысли у нее даже сердце разболелось.
— Трейси, — требовательно заговорил Кевин, — скажи честно: ты все еще моя жена?
У нее предательски задрожали руки, однако Трейси превозмогла себя и призналась:
— Нет. Давно уже нет.
Молчание, которое последовало за ее признанием, казалось бесконечным. Атмосфера наэлектризовалась настолько, что у Трейси по коже забегали мурашки. Кевин долго смотрел на нее в упор и наконец голосом, полным отчаяния, вымолвил:
— Значит, ты притворялась, все это время ты притворялась…
Она съежилась под его пристальным взглядом, чувствуя себя бесконечно несчастной.
— Кевин, у меня не было выбора, я…
— Почему?! — гневно спросил он, вскакивая и принимаясь нервно расхаживать по комнате.
— Ты нуждался в помощи и кроме того…
— В помощи?! — взорвался Кевин. — Ты обманывала меня, и это называется помощью? Я потерял память, а ты непрерывно лгала, выдумывая всякие небылицы по поводу моего прошлого! И это называется — помочь мне вспомнить?!
Трейси никогда не видела Кевина в таком гневе. Его возбуждение передалось ей, и она задрожала. Надо как-то объяснить ему, сделать так, чтобы он понял!
— Кевин, я хотела… — Она осеклась, стоило ей поднять глаза и увидеть выражение его лица.
— Сделай милость, избавь меня от новой лжи!
И он повернулся к Трейси спиной. Засунув руки в карманы джинсов, Кевин прошелся по комнате и остановился у окна, сгорбившись от горя и унижения. Трейси съежилась на софе, обняв себя за плечи и с трудом сдерживая подступающие рыдания.
И вновь повисло молчание. Наконец Кевин отвернулся от окна и снова посмотрел на Трейси. Огонь гнева уже погас, но бесконечное отчаяние осталось. При виде лица Кевина у Трейси болезненно сжалось сердце.
— Ты должна мне кое-что объяснить, — безжизненным тоном сказал Кевин.
— Я знаю.
— Ты больше не являешься моей женой, хотя последние две недели только и делала, что притворялась ею, — его лицо исказила мука, — но когда-то мы были женаты — свидетельство тому наши свадебные фотографии и многое другое…
— О да, разумеется! Все, что я рассказывала тебе о нашей жизни в Боуэне, — чистая правда. Я ничего не выдумала!
Трейси услышала собственные молящие интонации и вдруг задумалась: а чего я, собственно, вымаливаю? Его любовь, понимание или прощение?
— Значит, мы развелись?
— Да.
— Когда?
Она почувствовала себя загнанным в угол животным, которое отчаянно пытается вырваться, но не может найти выхода.
— Два года назад.
И вновь последовала бесконечно затянувшаяся пауза, во время которой Трейси слушала учащенное биение собственного сердца.
— Я не могу в это поверить, — с трудом выговорил Кевин. — Но почему мы развелись? Это же бессмысленно и нелепо!
Все, что отражалось на его лице, болезненно отдавалось в сердце Трейси.
— Наш дальнейший брак стал невозможен, — ответила она, чувствуя себя полностью опустошенной.
— Что ты имеешь в виду? Почему невозможен? — недоумевал Кевин.
Трейси почувствовала, как прошлое придавило ее словно внезапно обрушившаяся стена.
— Я решила, что ты меня больше не любишь и не хочешь дальше жить со мной. Мы стали чуждаться друг друга, я чувствовала себя такой несчастной, что, в конце концов собрала свои вещи и уехала.
