Она сама не знала, почему вдруг начала задирать Сюзи. Скорее всего, потому, что та вчера подглядывала за ней и Максом, притом в самые неподходящие моменты.
— На какую свадьбу? — В маленьких пронзительных глазах Сюзи сквозило искреннее недоумение.
Хейли смерила ее взглядом.
— Моя сестра выходит замуж, я еду на свадьбу — что здесь непонятного? Это было сказано вам еще вчера! Вы понимаете английский язык?
— Пони… — Сюзи перебила себя на полуслове: — Но вчера мы почти не разговаривали! Вы с мистером Бэнксом поужинали, а потом сразу поднялись в свою спальню и… кхм… и все.
— И все? — Хейли задумчиво взглянула на нее.
— Ну да!
— Хм… действительно. А! Наверное, я только собиралась сказать вам, что уезжаю!
— У кого же тут плохо с памятью… — отведя взгляд, буркнула Сюзи.
Вот это да… Что она себе позволяет, эта так называемая горничная?!
— Вы что-то сказали? — сухо произнесла Хейли.
Но Сюзи уже сообразила, что брякнула лишнее.
— Нет, мэм. То есть да, мэм. Говорю — все понятно, мэм.
— Вот и замечательно. Теперь вы в курсе… Значит, я уезжаю, и чтобы к моему возвращению в доме был полный порядок! Понятно?
— Да, мэм! — выпалила Сюзи с интонациями новобранца, произносящего «Да, сэр!». После паузы она осторожно спросила: — А когда вы вернетесь?
Хейли прикинула, стоит ли отвечать на подобный вопрос, но так как большой крамолы в нем не усмотрела, то сказала:
— Дня через три-четыре. В случае необходимости обращайтесь к мистеру Бэнксу… то есть к моему мужу.
Кстати, нужно сообщить Максу, что некоторое время я буду отсутствовать, подумала Хейли. Наверное, он проявит недовольство… ну и пусть! Сам сегодня ушел и даже не поцеловал меня на прощание…
Она позвонила Максу из аэропорта, но разговора не получилось. Наскоро извинившись, Макс сказал, что в настоящий момент очень занят, и пообещал перезвонить вечером. Хейли не успела даже слова вставить.
— Ладно, вечером так вечером, — пробормотала она не без досады, машинально поглядывая на табло расписания вылетов.
Но потом ей пришло в голову, что Макс может попасть в неудобную ситуацию, вернувшись вечером «домой» и не обнаружив «жены». Чего доброго, начет расспрашивать Сюзи. А та сразу сообразит — что-то тут не так. Вряд ли возможно, чтобы муж не знал, куда уехала жена. И уехала ли вообще.
Немного подумав, Хейли послала Максу SMS-сообщение такого содержания:
«Я в аэропорту, когда позвонишь, буду уже в Нью-Йорке. Не очень хотелось ехать на эту свадьбу, но ничего не поделаешь. Скучаю. Целую. Твоя киска».
Нечего и говорить, текст получился дурацкий — одна «киска» чего стоит! — но составляла его Хейли намеренно. Кто знает, не взбредет ли Сюзи в голову проверить мобильный Макса.
Втайне она ожидала, что, получив такое послание, Макс всполошится и тут же перезвонит, однако ничего подобного не произошло. Скорее всего, он в самом деле занят.
В самолете Хейли попалась очень разговорчивая соседка. В первые же несколько минут полета рассказала историю всей своей жизни, затем принялась описывать шалости внуков, и Хейли поняла, что, если не предпримет меры, у нее попросту заболит голова. Поэтому она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
Соседка еще некоторое время продолжала по инерции говорить, наконец сделала паузу и недовольно пробубнила:
— А, вы спите…
Однако, вместо того чтобы умолкнуть, переключилась на другого своего соседа.
Хейли подобный вариант вполне устраивал. Оставаясь неподвижной, она прокручивала в голове детали минувшей ночи. Некоторые из них были такого свойства, что если бы кто-то взял труд внимательнее присмотреться к якобы дремлющей девушке, то заметил бы, во-первых, что она дышит учащенно, а во-вторых, ее щеки окрашены румянцем.
Правда, по мере приближения к Нью-Йорку выражение лица Хейли менялось. Дыхание постепенно успокоилось, брови хмуро сошлись у переносицы.
И немудрено, ведь направление ее мыслей изменилось, Хейли стала размышлять о том, какие странные отношения завязались у нее с Максом. Оба изображают супругов — якобы в расчете на присланную из ашрама шпионку. Однако, когда та лишилась возможности подглядывать, спектакль не только не прекратился, но, если можно так выразиться, продолжился с новой силой. И вдохновением. И все было так хорошо, словно никто ничего не изображал.
Да что там — как только Макс запер дверь спальни на ключ, так притворство и кончилось. Дальше началось настоящее, Хейли готова была поручиться за это.
Тем не менее утром Макс даже не поцеловал ее. И звонить как-то не спешит.
Выходит, то, что между ними произошло, не имеет для него большого значения?
Или он потрясен событиями минувшей ночи не меньше самой Хейли, потому и не решается возобновить контакт?
Эх, знать бы наверняка…
Макс позвонил лишь вечером, в не очень подходящее время.
Хейли как раз находилась в зрительном зале «Радио-сити мюзик-холла», где вскоре должна была начаться премьера мюзикла «Дождливый вторник» — иными словами, в какой-то нереальной, даже призрачной атмосфере. Она ощущалась уже в фойе высотой в шесть этажей, а здесь, в роскошном, поражающем воображение, выдержанном в стиле ар-деко зале царила безраздельно.
Хейли случалось бывать в «Радио-сити мюзик-холле» и по журналистским делам, и просто так, но всякий раз оказываясь в этом зале, она попадала под воздействие здешней обстановки. И дело было не только в богатстве оформления, хотя, наверное, на всякого произведут впечатление и необъятная, в золотом обрамлении сцена, и пышные бархатные ложи, и парчовый занавес весом в три тонны, которым управляют с помощью тринадцати моторизованных устройств — о перечисленных деталях никогда не забывали упомянуть работающие здесь гиды. В ходе специальных экскурсий они сообщали, что зал насчитывает шесть тысяч двести мест, но свободных практически не бывает.
А ведь где-то там, за кулисами, еще существовали декорации — ждали своего часа. По предыдущему опыту Хейли знала, что это будет нечто фантастическое…
Она обдумывала план будущей статьи, когда зазвонил ее мобильный.
— Ох дьявол, забыла выключить…
Хейли вынула телефон из сумочки, увидела, что звонит Макс, поднялась и стала поспешно выбираться из зала. К счастью, до начала представления еще оставалось время.
— Привет, киска! — выйдя в фойе и поднеся телефон к уху, услышала она знакомый голос.
Кроме насмешки в нем присутствовала хрипотца, что следовало рассматривать как благоприятный признак. Если Макс волнуется, значит, не так уж он безразличен к тому, что между ними происходит.
