— Солнышко, ты рисуешь слишком соблазнительные картины. Как только я представил, как ты «справляешься» со мной…
В ту же минуту Джини тоже это представила. И смущенно отвела взгляд.
— К тому же не слишком ли ты самоуверенна? Не кажется ли тебе, что я все-таки сильнее тебя?
— Ничего, как-нибудь… — пробормотала Джини, стараясь не поддаваться ощущению разливающегося внутри тепла.
— Хм… похоже на самовнушение. Это у тебя аутотренинг такой?
— Вроде того.
— И что, помогает бороться с желанием?
Джини едва не споткнулась. Проклятье, он видит ее насквозь!
Впрочем, сама она тоже если не видела, то явственно ощущала исходящие от Брюса биотоки. А ее организм, независимо от соображений целесообразности, настраивался на них.
— Иногда помогает, — едва слышно ответила она.
И непроизвольно ускорила шаг, будто стремясь убежать… от кого? От себя самой? От согревающего душу ощущения, что если сейчас позволит Брюсу преодолеть разделяющий их барьер, то с этой минуты никогда с ним не расстанется? Всегда будет чувствовать себя уютно и в безопасности?
Но если перспективы настолько радужные, чего она боится?
Того, что обещания не осуществятся, надежды не оправдаются и чувство одиночества разрастется до угрожающих размеров…
Брюс без труда догнал ее, так что они по-прежнему находились рядом. Наверное, благодаря этому чувство их созвучности лишь усилилось. Возникнув еще в Ист-Виллидж, перед домом миссис Киттен, оно продолжало развиваться.
— Возвращаясь к предыдущему разговору, хочу кое-что сказать, — услышала Джини бархатистый голос Брюса. — Мне нужно, чтобы ты это знала.
Она повернула голову.
— Что?
— Ну хотя бы то, что я не женат, собственной семьи не имею, веду довольно уединенный образ жизни. — Немного подумав, Брюс добавил: — В этом году мне исполнилось тридцать.
— Занимаешься каким-то бизнесом? — Джини не собиралась задавать этого вопроса, он выскочил сам собой.
— Нет, я служащий департамента. Но зарабатываю достаточно — если тебя это интересует.
Она поспешно качнула головой.
— Нет, спросила просто так. Мне казалось, ты какой-нибудь… не знаю… но не служащий департамента!
Брюс пристально взглянул на нее. К этому времени они уже остановились перед подъездом.
— Ты разочарована?
— А тебе досадно, что не удалось произвести на меня впечатление?
— Почему же не удалось, — усмехнулся Брюс. — По-моему, как раз наоборот. И ты не рискнешь с этим спорить.
Джини прикусила губу. Однако в следующую минуту нашлась с ответом.
— Мне просто лень этим заниматься. Тем более стоя перед собственным подъездом… Спасибо, что проводил… И за все остальное тоже. Пока!
Она подняла руку, чтобы помахать Брюсу на прощание, однако он вдруг схватил ее за запястье и притянул к себе.
Уже было довольно сумрачно, но Джини увидела, как блеснули его глаза. Взгляд застыл на ее губах.
В следующее мгновение Брюс стал наклоняться к лицу Джини с весьма прозрачными намерениями.
Она затрепетала в предвкушении. Сейчас Брюс поцелует ее…
Но, прежде чем сделать это, он вдруг замер и хрипло произнес:
— Можно?
Еще никто и никогда не спрашивал у Джини разрешения поцеловать ее!
— Да… — растерянно брякнула она, хотя в свете того, что она говорила до этой минуты, скорее следовало бы сказать «нет».
Брюс прильнул к ее губам.
Спустя еще секунду Джини узнала, что целоваться можно и с едва знакомым мужчиной. К тому же с таким жаром, что, казалось, обоих охватило пламя.
Поцелуй был окрашен интимностью, которой, как ни странно, до настоящего момента в жизни Джини не находилось места. За несколько сказочных мгновений она испытала сразу несколько совершенно новых ощущений. Нечего и говорить, что они ее потрясли.
Когда Брюс наконец отстранился, Джини была способна лишь смотреть на него во все глаза, словно она лишилась дара речи. Зрачки Брюса расширились от желания, глаза потемнели и казались черными. Похоже, они сам был ошеломлен случившимся.
— Просто безумие какое-то… — слетело с его губ.
С этим трудно было спорить.
— Похоже, мы оба сошли с ума, — слегка задыхаясь, заплетающимся языком произнесла Джини.
Несколько мгновений Брюс смотрел на нее, потом огляделся по сторонам, будто в поисках чего-то. Его взгляд упал на дверь подъезда, возле которого они стояли.
— Ты живешь одна?
— Да, — ответила Джини машинально, еще не сообразив, куда он клонит.
— Я… мы… не можем так это оставить, — продолжил Брюс, будто в лихорадке. — Не должны… Между нами возникло нечто… драгоценное. Это нельзя игнорировать.
— Нельзя? — зачем-то повторила Джини.
Брюс провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
— Жизнь такая сумасшедшая… Нужно уметь ловить шанс, ведь он может не повториться. Понимаешь? Возможно, наша ситуация единственная в своем роде, так… разумно ли упускать удачу? — Брюсу мешало говорить волнение, но он все-таки закончил пылко: — Позволь мне подняться к тебе!
Джини чуть не сказала «да». Она и сама испытывала сейчас небывалые ощущения. Но, посмотрев на красивые губы Брюса, вдруг опомнилась.
— Не знаю… мне нужно подумать. Все произошло слишком неожиданно. По-моему, не стоит развивать это сумасшествие…
Она повернулась и взбежала по ступенькам на крыльцо. Лихорадочно нажала на кнопки домофона. Раздалось характерное гудение, щелкнул, отпираясь, замок, и через мгновение за Джини захлопнулась дверь.
Джини ни разу не оглянулась на Брюса. Если бы она бросила на него взгляд хоть раз, неизвестно, смогла ли бы она уйти.
Вбежав к себе в квартиру — будто за ней кто-то гнался! — Джини первым делом заперлась, хотя и понимала, что это смешно: от себя не спрячешься…
Ночь получилась довольно странной.
Некоторое время Джини неподвижно сидела на диване, прокручивая в памяти события сегодняшнего дня. Перед ее глазами стояло лицо Брюса, на губах она все еще ощущала прикосновение его губ.
Она потеряла чувство времени и очень удивилась, увидев, что на часах уже почти десять.
Машинально приготовляясь ко сну, Джини накинула ночную сорочку, и тут прозвучал звонок домофона.
Джини замерла, спрашивая себя, кто бы это мог быть в такое позднее время.
Неужели… Брюс?
Очень может быть. Но почему он поднялся к ней только сейчас, ведь он мог сделать это сразу?
Сердце Джини забилось как сумасшедшее, а в мозгу прокатилось: что гадать, подойди к домофону и все выяснишь!
Так она и сделала. Однако прозвучавший в трубке голос хоть и был мужским, но принадлежал не Брюсу. Оказалось, что это посыльный, которому поручено что-то ей доставить.
