Алекса посадила девочку за маленький столик для завтрака, поставила молоко и печенье и пошла в кабинет Стефана. Она не хотела, чтобы Джессика слышала ее разговор – вдруг придется говорить на повышенных тонах…
Войдя в кабинет, она села за письменный стол и набрала номер директора школы. Мисс Хендерсон была занята, так что Алекса пришлось говорить с ее секретарем.
– Я не знаю, как вас зовут… – начала Алекса, еле сдерживая гнев.
– Мисс Вир.
– Очень приятно! С вами говорит Миссис Блейк, тетя Джессики.
– О, миссис Блейк! Как вы?
– Возмущена до предела! – выпалила Алекса. – Джессика только что вернулась из школы очень расстроенная. Кому пришла в голову идея написать в записке, что на открытом собрании могут присутствовать только родители? Как у Джессики?
– О, дорогая миссис Блейк, это означает…
– Мне нет дела, что это означает! Поймите, Джессике только шесть лет, а в шесть лет все воспринимается буквально. Сказала учительница, что приглашаются только родители, значит, пустят в зал только родителей. Ведь слово учителя для ребенка – закон! Дети еще не умеют разумно рассуждать, они все принимают на веру. Джессика пришла из школы в слезах, потому что решила, что ее дядю и тетю не пустят на открытое собрание.
Явно расстроенная, мисс Вир проговорила виноватым голосом:
– Мне очень жаль, что так вышло. Разумеется, это не надо понимать буквально… Сегодня у нас была такая спешка, вот мисс Ланг и напечатала эту записку, а мы не проверили… Мисс Ланг работает у нас не подмене… – добавила секретарша расстроено. – Уверяю вас, мы очень ответственно подходим к таким вещам…
Извинения мисс Вир не удовлетворили Алексу, и она довольно резко перебила ее:
– Джессика не единственная ученица, у кого нет полного «набора» родителей, как того требуете вы.
– Сегодня уже пятница, я не успею проверить, как было в других случаях. Я это сделаю в понедельник.
– У вас в запасе еще половина будущей недели, – подсказала ей Алекса.
– О да, вы правы.
– И передайте мисс Хендерсон, что звонила тетя Джессики и выразила свое возмущение присланной из школы запиской…
– Конечно, я ей все передам и заверяю вас, что впредь ничего подобного не случится.
– от этого не легче! – отрезала Алекса.
– И само собой разумеется, обязательно приходите на открытое собрание, мы будем рады видеть вас и вашего мужа в нашей школе!
– Хорошо, – сказала Алекса и, положила трубку, подняла голову и… увидела Стефана, наблюдавшего за ней с порога.
– Что ты делаешь в моем кабинете? – холодно спросил он.
Увидев, что он не в духе, Алекса сообщила не вдаваясь в детали:
– Звонила в школу по твоему телефону. Из холла я звонить не стала – не хотела, чтобы слышала Джессика.
– Почему?
– Потому что возмущена до предела и высказала им все начистоту! Никак не успокоюсь. Представляешь, до чего додумались в этой дурацкой школе?
– Конечно, не представляю! Будь любезна, расскажи все по порядку.
Алекса принялась рассказывать. Закончив, она встала из-за стола и подошла к окну.
– А где сейчас Джессика? – спросил Стефан.
– На кухне. Пьет молоко с печеньем.
– Она успокоилась?
– Да. Но когда вернулась из школы, была ужасно расстроена. Ей очень хотелось, чтобы мы пошли на собрание, где будут родители ее одноклассников. И надо же было сказать ребенку…
– Ладно, остановись, не начинай по второму кругу. Но в следующий раз, если случится что-нибудь подобное, дождись моего прихода, а не выплескивай свой гнев на директора школы.
– Я говорила не с директором школы, а с ее глупой секретаршей. И если все у них на таком уровне…
– Может, она новенькая, – заявил Стефан в своей так ненавистной Алексе всепрошенческой манере. – Пойду проведаю племянницу.
– Иди, или, спрячься на кухне, – прошептала со злостью Алекса.
– Не понял?
– Я говорю, что ты только и знаешь, что обвиняешь меня – буквально во всем, что бы ни случилось! Ты со мной не разговариваешь, ничего не обсуждаешь. Вечно злой, нетерпеливый и взвинченный…
– А ты что ожидала? – спросил он зло, вернувшись в кабинет. – Ты меня не предупреждала, что при первой же возможности помчишься на свидание с Дэвидом! И про своих старушек ничего не сказала, а они звонят и требуют сообщить, куда ты исчезла!
– О Господи! – воскликнула она, обернувшись. – Это Нора! Я совсем про нее забыла!
– Вот именно – Нора! – со злостью сказал он. – Но не извольте беспокоиться – она теперь сама ходит за покупками!
– О, спасибо тебе…
– Я не нуждаюсь в твоей благодарности… Я хочу, чтобы ты рассказывала мне о более важных вещах. Почему ты не сказала мне, что у тебя пропали обоняние и вкус? И почему скрыла, при каких обстоятельствах ушибла руку?
– Просто я не привыкла делиться такими вещами, – вздохнула она. – Ты прекрасно знаешь, что людям неинтересно слушать о чужих проблемах!
– И тебе в том числе?
– Нет, но… – замялась она.
– Вот то-то, тебе нечего сказать. А что, по-твоему, я должен думать, когда совершенно незнакомые мужчины являются сюда и начинают расспрашивать о тебе? И спрашивают о таких вещах, о которых мы с тобой никогда не говорили! – Вероятно, все это ему осточертело на протяжении нескольких недель. Стефан вплотную приблизился к ней и с горечью заметил: – Ты мне не сообщила, что в кафе тебе прищемили руку дверью!
– Я говорила, – пыталась оправдаться Алекса.
– Нет, не говорила. Ты сказала, что ушибла. И не сказала, что попала под проливной дождь!
– Нет, говорила. Сказала же я, что автобус довез меня до Прайд-стрит!
– Будто я знаю, где эта Прайд-стрит! Почему ты не позвонила мне и не попросила заехать и отвезти тебя домой? Это было бы самым разумным и естественным. Но нет, тебе надо было строить из себя великомученицу!
– Никого я из себя не строила… «откуда ему все известно?» – удивилась она про себя. – Как ты узнал, что мне прищемили руку?
– Подруга Норы была в кафе и все видела. Она окликнула тебя, хотела чем-нибудь помочь, но ты помчалась как на пожар.
– Мне надо было купить скатерть!
– К черту скатерть! – перешел на крик Стефан. – Нужно было немедленно возвращаться домой! Трудно было рассказать мне? Неужели я такой неприступный?
– Нет, – печально возразила она, – но я в тот день плохо себя чувствовала. Поэтому все и пошло кувырком.
Стефан вздохнул и, беспомощно глядя на нее, тихо сказал:
– Да, мне обязательно надо с ним встретиться… – Казалось, он говорит это себе.
– Встретиться? С кем? С мужчиной, который прищемил мне руку?
– Нет. С Дэвидом.
– С Дэвидом?! – ошеломленно спросила Алекса, не веря своим ушам. – У тебя к нему какое-то дело?
