но полоску из мелких бриллиантов прерывал большой бриллиант квадратной огранки. Кольца выглядели сдержанно и элегантно, с первого взгляда было ясно, что это работа искусного мастера.
— Чтобы предвосхитить твои вопросы… — Неужели он побледнел? Его охватила неуверенность, что было совершенно не характерно для него. — Я предлагаю нам с тобой пожениться.
Куинн со щелчком закрыла футляр.
— Пожалуйста, налей мне кофе.
Ого. Мика почувствовал себя так, будто его ударили в лицо.
Он налил кофе и кивнул заглянувшей в столовую экономке. Через несколько секунд та поставила на стол блюда с ветчиной, картофельным пюре, яйцами в горчичном соусе и блинчиками, приправленными сахарной пудрой и свежими фруктами.
— Это твой ответ? — спросил Мика, когда экономка вышла.
— Мика, ты и так знаешь мой ответ. Я не верю в брак.
— Брак не возникает по волшебству. Его не создают в…
— Церкви? — сухо произнесла Куинн.
— Брак — это обязательства, а не нарушение прав человека. Я не буду мешать тебе делать карьеру, если ты этого боишься. Спокойно заканчивай свою научную работу. Я буду поддерживать тебя всем, чем смогу.
— А что потом? Ты переедешь в Канаду, чтобы я могла работать там?
Мика никогда не считал ее наивной.
— Куинн, приготовься к печальной правде. Как бы похвально ни было твое стремление внести изменения в политику государства, истинная сила не там. Используй меня. Используй мое богатство и положение, чтобы добиться желаемых результатов.
На ее лице отразились сомнения и смятение.
— Стать частью того, что является самым неправильным в мире? Ты поэтому хочешь жениться на мне? Чтобы помешать мне бросить вызов тому порядку, который приносит тебе столько выгоды?
— Нет, — ответил Мика, еле удержавшись, чтобы не выругаться. — Все не так сложно. Я хочу жениться на тебе, чтобы просыпаться рядом с тобой каждое утро. — Такое начало дня он считал очень приятным.
— Ты хочешь не этого, — горячо возразила Куинн. — Я знаю, что твоей тетке нужно, чтобы ты продолжил род. Иден давным-давно рассказывала мне об этом. Мика, я не стану рожать тебе детей. Никогда.
— Я тебя и не просил. — Мика изо всех сил старался скрыть раздражение: он редко получал отказ. И сейчас это его очень задело, особенно потому, что отказ прозвучал из уст Куинн. Причем сразу. Без всяких предварительных размышлений. — Хочу напомнить тебе, что существует такая штука, как суррогатное материнство.
— Вопрос не в том, чтобы выносить ребенка.
— А в чем же? Я только буду рад понять источник твоего отвращения. Мне всегда казалось, что человек, никогда не имевший семьи, будет счастлив обрести свою.
Куинн бросила на него возмущенный взгляд: ей стало обидно, что он ее не понимает.
— Да, я действительно подумываю о детях, но я не могу избавиться… — Она наколола кусочек яйца, но так и оставила его на вилке, не донеся до рта. — Что, если я умру? После меня останется ребенок, которому придется в одиночестве плыть по этому миру, как когда-то мне.
У Мики болезненно сжалось сердце.
— Не говори так. Ты абсолютно здорова.
— Меня сбил велосипед. А могла быть машина. Жизнь очень хрупкая штука.
— Как бы то ни было, Иден могла бы…
— Я бы никогда не попросила Иден воспитывать моего ребенка, — перебила его Куинн. — Она хочет строить свою семью с Реми.
— Вот именно. Она не боится того, что может когда-то случиться. Она живет так, как складывается.
— И ей это нравится! Но за ними обоими куча людей, которые прибежали бы и занялись бы их ребенком, если бы с ними что-нибудь случилось. А у меня таких нет. Даже если бы я усыновила ребенка, риск, что он останется один-одинешенек, сохранялся бы.
— А как же я? Ведь у меня есть родственники.
— Те самые родственники, которые вынудили твою мать бросить тебя? Люди, которые уже считают, что я недостаточно хороша для тебя? Которые подвергали тебя остракизму за то, что ты неправильно застегнул рубашку? И ты готов позволить этим людям воспитывать твоего ребенка?
Мика не ответил, плотно сжав губы. А ведь она права. Он бы не хотел, чтобы его ребенка воспитывал кто-то по фамилии Гулд. Сам он воспринимал свою роль в этом семействе как привратника, который преграждает им путь к алчности. Эта алчность была отличительной чертой отца, сам же он всячески подавлял свой эгоизм.
Что касается матери, то правда состоит в том, что она уже в преклонном возрасте и продолжает скорбеть по отцу Иден. Конечно, Иден со счетов списывать не надо, но у его сестры родятся собственные дети. Да, она с радостью примет его детей, как когда-то принял его отец Иден. Однако Мика всегда страдал оттого, что не является полноправным членом новой семьи матери.
— Сожалею, что мое пребывание здесь навело тебя на такие мысли, — сказала Куинн. — Я…
— Только не говори, что возвращаешься в Канаду. Что сбегаешь. Тебе интересно узнать, почему я хочу жениться на тебе? Тогда тебе придется пожить здесь и вместе со мной разобраться в этом.
— Тут не в чем разбираться, — возразила Куинн и ушла.
Предложение ошеломило Куинн. Это говорило о том, что Мика испытывает к ней более глубокие чувства, чем пытается показать. И именно это испугало ее. Она давно дала себе слово, что никогда не выйдет замуж. Отчасти потому, что, будучи феминисткой, она считала, что брак изжил себя. Но главная причина заключалась в том, что она всю жизнь зависела от людей, которым было наплевать на нее, и не могла снова оказаться в зависимости от другого человека.
Именно поэтому она не переходила определенные границы в их отношениях с Микой. Во всяком случае, так было до последней недели, до того момента, когда она поняла, что он жизненно необходим ей.
Куинн прошла в спальню и увидела кровать со сбитым постельным бельем
