припадаю лбом к влажной спине, которая, кажется, от моего прикосновения разом напрягается.
— Как ты тут, девочка? — хрипит Адриан, разворачиваясь.
— Всё хорошо, — доверчиво жмусь теперь к его груди.
— Скучала?
— Очень.
Он тяжело вздыхает и подхватывает меня под ягодицы, заставляя ногами обнять его бедра, и упирает в прохладный кафель. В кожу на спине будто иголки вонзаются.
— Холодно, Андрей, — взвизгиваю, пытаясь прильнуть к нему посильнее.
Волосы быстро намокают, и я наверняка похожа на мокрую курицу, но он смотрит так, что обо всем забываю.
«Всё в норме».
— Чем занималась весь день? — спрашивает, коротко целуя в шею и опуская взгляд на зажатую между нами грудь.
— Варила борщ и убиралась.
— Это что параллельный мир? — усмехается он, ворча. — Вера Стоянова весь день варила борщ и убиралась…
Твердый член упирается в промежность и хочется, чтобы он поскорее оказался внутри. Когда мы занимаемся сексом — Адриан безоговорочно мой и ничей больше.
Возможно, именно поэтому мне все время хочется заниматься с ним любовью.
Губы Адриана оказываются в предельной близости от моего рта. Кусаю их, проталкивая внутрь язык. Ласкаем друг друга под потоком воды, нежимся и распаляемся. Мир сужается до одной душевой кабины.
Целуемся жадно, будто и правда соскучились. А потом Макрис наконец-то совершает точное движение и входит в меня. Вжимает в стену, которая вдруг становится горячей. Зажмуриваюсь и тяжело дышу, пока он работает бедрами всё быстрее, трахает, словно тоже хочет стать одним целым.
Кончая, выкрикиваю его имя, стону и сжимаю пальцами широкие плечи. Растворяюсь в нем и обнимаю, осознавая, что пропала. Пропала ещё давно, а поняла только сейчас…
На душе вдруг становится тяжело несмотря на ошеломительный оргазм.
Адриан тоже чувствует это, молча сгружает моё тело на пол и включает воду посильнее. Отворачивается и хрипло произносит:
— Тебе надо съехать из этого дома, Вера. Здесь небезопасно. Я нашел новый и нанял тебе охранника.
Сглатываю образовавшийся ком в горле. Как же так?..
— А ты?
— А я пока останусь здесь… Так надо.
— Пришла? — спрашивает Анатолий Аркадьич и кивает на стул. — Садись, Стоянова.
— У меня не так много времени, — подойдя к окну, проверяю, как там Стёпа.
Охранник, прикрывая двумя ладонями, своё главное достоинство стоит возле машины. Ну ни дать ни взять, я ни Вера Стоянова, а Карди Би.
Макрис обеспечил меня всем, как и обещал.
Безопасность, комфорт и… полный игнор с его стороны. За три дня ни одного звонка.
— Задание к тебе Стоянова, как к лучшей из лучших.
Ого! Если Батюшка начал льстить, значит, дело действительно серьёзное.
— У греческой диаспоры праздник. Приём на пятьсот человек в загородном отеле. Ну, ты, наверное, и так знаешь. Чай вы с греком не чужие люди.
Пропускаю мимо ушей колкость и стискиваю телефон.
Мы… хмм… наверное, чужие…
— Ну так вот, отвлечешься немного от своего благоверного и сделаете с Шуриком репортаж, так сказать, во всех красках.
— Хорошо, — произношу сдавленно. — А пригласительные?..
— Прямо перед тобой. В конверте.
— Хорошо.
Убрав пригласительные в сумочку, озираюсь по сторонам.
Пожалуй, меня и правда очень изменил Адриан за этот почти месяц. Мои отстегнутые «яйца», как он любит говорить, остались там, в нашем доме, поэтому мне довольно сложно жить одной. Есть ощущение того, что ускользает что-то важное… То, что не так просто будет восстановить.
— О, Вер, привет, — озадаченно здоровается со мной Шурик. — А ты как здесь?
— Мимо проходила, — целую своего оператора в щеку. — В выходные собирайся. Будем снимать.
— Вау, — он почти хлопает в ладоши. — Как я рад! Ты возвращаешься?
Трудно вздыхаю.
— Ну конечно, когда-то это должно было случиться.
— Я в восторге, Верунчик. А то Вознесенский разносит слухи, что Веры Стояновой больше нет на телеканале.
— Передай ему, что, когда я не вижу, он меня может даже бить палкой, — скептически произношу, хватая Шурика под руку.
Приветливо улыбаюсь мимо проходящим коллегам. Радуюсь тому, что с утра в надежде на встречу с Адрианом выбрала красивое облегающее платье и практически незаметное бесшовное белье под него. Всё-таки когда женщина в форме, то и ощущения совсем другие.
И вообще, я отдохнула!
Сейчас в этот момент снова заряжаюсь энергией телевидения, флюидами волшебства, которое здесь происходит каждый день.
Бесконечные павильоны, флуоресцентный свет, камеры… Невозможно уйти отсюда равнодушной, душа замирает и хочется немного пританцовывать от предвкушения новых проектов.
— Вера, — окрикивает меня Светочка из отдела маркетинга. Улыбается широко. — Поздравляю, дорогая.
— Светик, привет, — благожелательно отвечаю. — С чем?..
— Как с чем? Генеральный сказал готовить под тебя время в сетке, и обмозговывать концепцию.
Округляю глаза.
— Да? — удивляюсь. Сердце радостно стучит. — Я только что от него, и ведь не сказал мне ничего.
Света пожимает плечами.
— Поздравляю, Вер, — широко улыбается Шурик и обнимает меня. — Одна удача идет и другую за собой ведет, — как всегда, добавляет пословицу по случаю.
— Ладно, — смеюсь, — поеду.
— Ты куда сейчас?
— К родителям надо съездить, — закидываю ремень сумочки на плечо. — Пальто из кабинета заберу и поеду.
На улицу выбираюсь только через полчаса. Стёпа так и стоит. С места не сдвинулся.
— Домой, Вера Михайловна? — уточняет у меня сухо.
— Заедем в ещё кое-куда.
— Адриан Константинович не рекомендовал.
Внутри вдруг злость взрывается. С катушек слетаю.
— А он не врач, чтобы мне что-то рекомендовать, — выговариваю сквозь зубы. — Так ему и передайте.
— Понял, — кивает Стёпа, открывая передо мной заднюю дверь.
Усаживаюсь в машину и уже жалею, что вспылила. Всё-таки это наемный сотрудник Макриса, надо быть сдержаннее.
* * *
— Мам, пап, привет, — кричу, открывая двери.
Испуганно озираюсь, как и всегда, когда прихожу в родительский дом. Что может ещё учудить выпивший отец?
Совершенно не представляю.
— Вера, — слабо зовет мама из спальни.
— Сейчас, — скидываю сапоги и чертыхаюсь, потому что тут же ступаю в лужу. — Твою мать! Что у вас здесь за потоп, мам?
Быстро осматриваю потолки и стены. Сухо. Значит, дело не в том, что соседи сверху затопили.
— Я не знаю, дочка. Папа был в ванной последний.
— Пап? — ору, пробираясь по горячей воде. Ступни обжигает. Мало того что деревянный пол вздуется, ещё и соседей сейчас затопим. — А-а-а, — стону, когда открываю дверь ванной комнаты и вижу, что там воды еще больше.
А ещё душно, пар поднимается от кипятка, который под нехилым напором течет из крана.
Быстро возвращаюсь в прихожую и снова натягиваю сапоги. Прощай, натуральная кожа. Наконец-то закрываю задвижку и тут же злая как черт, иду к папе в комнату.
Специфический запах перегара тут же ударяет в нос. Осматриваю грязь
