— Я здесь единственная женщина, которой нет шестидесяти, без мужа и детей, — сказала Джорджи весело, — так что, пожалуй, восприму это как комплимент.
Более мой, неужели это я сказала?
Джорджи, конечно, было не чуждо чувство юмора, но как отнесся к шутке этот потрясающий мужчина?
Она изо всех сил попыталась придать лицу беззаботное выражение, но, взглянув на него, снова потерялась в глубине его темных глаз.
— Я даже не знаю твоего имени.
Он надменно улыбнулся. Анголос Константин всегда получал все, что захочет. Женщины обычно сами падали к его ногам! Но тогда Джорджи этого еще не знала.
— Ну, это можно легко исправить, ведь я уже знаю твое имя, Джорджетт.
Она мечтательно взглянула на него.
Это всего лишь обед.
— Это всего лишь обед, — произнес мужчина, будто прочитав ее мысли.
Что же мне делать? Отказаться?
Девушка уже собиралась согласиться, но отцовское воспитание дало о себе знать. Отец с детства внушал ей, что девочки должны быть осторожны в общении с противоположным полом, и Джорджи хорошо это усвоила. Осторожность взяла верх, и она ответила:
— Спасибо, но я не могу. — Она совсем не знала его.
Он мог оказаться психопатом или женатым мужчиной, ищущим развлечений на стороне. — Спасибо, но я не смогу. Боюсь, моему парню это не понравится.
Он поднял брови.
— Ты отказываешься?
Услышав в его голосе нотки изумления, она поняла, что ему, должно быть, никто до этого не отказывал.
Она кивнула.
— Как хочешь, — с явным раздражением бросил он.
Как ни странно, Джорджи почувствовала облегчение. Здравый смысл, который был присущ ей, подавил минутный порыв согласиться на все и сразу.
Джорджи начала складывать свои вещи в пляжную сумку.
— Джек! — позвала она, с облегчением застегивая молнию.
— Ты забыла это.
Девушка обернулась и увидела, что незнакомец держит тюбик с кремом для загара. Она протянула руку.
— Спасибо.
По ее телу будто электрический ток пробежал, когда она коснулась его пальцев. И хотя он не произнес ни слова, Джорджи знала: он понял, что она сейчас почувствовала.
Не дожидаясь брата, Джорджи бросилась бежать по песку...
Детский крик вернул Джорджи к реальности. Она изобразила восторг, когда её сын с гордостью показал ей маленькую башню из камней, которую он соорудил в саду.
Она и сама в детстве строила такие же. Детство Джорджи было бы замечательным, если бы не одно «но»: вопросы, так и оставшиеся без ответа. Ведь мамы не было рядом, чтобы ответить на них. Теперь вот Никки лишен отца...
Джорджи вернулась в этот город впервые с того судьбоносного лета. Частично — чтобы похоронить призраки прошлого, но в основном из-за того, что ей некуда было больше поехать в отпуск с Никки.
Джорджи потянулась и полной грудью вдохнула воздух. Почему-то здесь, как нигде, ее одолевают воспоминания.
Вот ее нога на колене Анголоса... вот он склонил над ней голову... вот он бережно стряхивает песок с ее лодыжки... От прикосновений Анголоса по всему ее телу словно пробегал электрический ток. Почувствовав, как она дрожит, он подносит ее ступню к своим губам и целует каждый пальчик...
— Остановись... не надо! — умоляет девушка, поспешно прижимая колени к груди.
— Почему?
— Потому что это возбуждает меня, — смущенно признается Джорджи.
То, как он смотрел на нее тогда... этот взгляд, эти глаза заставляли ее забыть обо всем!
— Тебе не придется долго ждать, милая, — вкрадчиво сказал Анголос. — Завтра мы станем мужем и женой...
Вернувшись к реальности, Джорджи обнаружила, что сидит, крепко сцепив руки, а на коже следы от ногтей. Она вздохнула и засунула руки в карманы.
«Смогу ли я когда-нибудь думать о муже без приступов паники?» — спрашивала она себя.
— Едва ли они навсегда забудут друг о друге, — снова раздался голос бабушки.
И Джорджи понимала, что бабушка права.
Наивная, неискушенная в жизни девушка, какой она была четыре года назад, оказалась совершенно не готова к тем ощущениям, которые пробудил в ней Анголос.
— Мы с моим сыном смотрим на вещи по-разному, но в случае с Джорджи у нас было единое мнение. Роберт говорил ей: «Спи с этим мужчиной, если хочешь, можешь даже жить с ним, но выходить за него замуж!.. Это безумие!»
— Но, Энн, все мы совершаем ошибки. Как же еще набраться опыта? — ответила Рут.
— Девочка собрала плоды своей глупости.
Да, она совершила огромную ошибку и расплатилась за нее. Теперь ей придется выслушивать эти упреки до конца жизни!
— Она еще очень молода, — произнесла Руг.
— Но она думает, что знает жизнь.
— В молодости всегда так кажется. Этот мужчина... он выглядит старше.
— Сейчас ему должно быть тридцать два, может, чуть больше, Джорджи была слишком молода для него. И слишком наивна. Он, конечно, красив и, бесспорно, опытный искуситель. Неудивительно, что девочка влюбилась в него.
Джорджи удивилась: бабушка никогда не говорила ей подобные вещи.
— Думаешь, он просто воспользовался ею?
— Ну а ты как думаешь? Человек с одним неудавшимся браком за плечами, к тому же грек.
Было непонятно, в чем бабушка больше винит Анголоса: в том, что он был женат, или в том, что он грек.
— Как только я его увидела, то сразу поняла, что ему нельзя доверять. Я говорила Джорджи, что он человек непостоянный, мы все говорили ей об этом, но разве она слушала? Нет, она любила его.
— Ты должна гордиться своей внучкой. У нее хорошая работа и чудесный сын.
— Сын, который никогда не увидит своего отца.
— Никогда? Ты уверена в этом?
— Анголос Константин ясно дал понять, что не хочет ничего знать о ребенке. Ни он, никто из его драгоценной семьи никогда не признает малыша.
Джорджи посмотрела в сторону сынишки, который ползал по лужайке, и волна боли и злости на Анголоса снова захлестнула ее.
Как же она любила своего малыша! Когда Джорджи вспоминала, как он, совсем еще крошечный, сопел у нее на груди, сердце ее сжималось. Она мечтала, чтобы Анголос увидел рождение своего сына...
Но Джорджи рожала одна. Рядом не было мужа, который держал бы ее за руку, разделяя с ней боль и радость рождения ребенка.
Анголос разлюбил ее... или, может, он вообще никогда ее не любил?
Зачем задавать себе такие вопросы, Джорджи? Мужчина не может обойтись с женщиной, которую любит, так, как Анголос обошелся с тобой.
Но как он мог отказаться от ребенка? Никки — потрясающий малыш. Почему Анголос не захотел его знать? Как вообще такое возможно?
