Ознакомительная версия.
Наверное, дело было в том, что рыжеволосое создание в безумном наряде скрасило ему путь от одного тоскливого мероприятия к другому. Это стоило денег, которые Кит заплатил за лишний билет. Даже без бонусов в виде возможности заглянуть в глубокое декольте и почувствовать касание ножки, напомнившей Киту, что, в отличие от многих менее удачливых сослуживцев, он все еще жив.
Когда Софи проснулась, незнакомец, стоя спиной к ней, снимал с багажной полки дорогой кожаный чемодан. Она могла без помех полюбоваться его широкими плечами и узкими бедрами под тканью сшитых на заказ черных брюк. «Да, — сонно подумала девушка. — Такое физическое совершенство встретишь нечасто. Жаль, что к нему прилагается немыслимое количество высокомерия».
— Извините, вы не подскажете, что мы сейчас проезжаем?
— Элнбург.
Это название окончательно разбудило Софи. Она вскочила, но тут поезд начал тормозить, и неожиданный рывок бросил девушку прямо на незнакомца. В любой дурацкой мелодраме, где ей доводилось сниматься, она упала бы в раскрытые объятия, но в реальности лишь стукнулась о твердые мышцы груди под элегантной рубашкой. Его жесткая, как стальные тиски, рука помешала ей отлететь рикошетом обратно на сиденье. Торопясь восстановить баланс, Софи автоматически уперлась ладонью ему в грудь — и вожделение взорвалось, вспыхнуло внизу живота сигнальным костром.
Изумленная собственной реакцией, она посмотрела на мужчину и открыла рот, чтобы извиниться. Но в отделе мозга, отвечавшем за речь, зияли непонятные пустоты, а думать Софи могла только о том, как роскошно его серебристо-серые глаза смотрятся вблизи…
— Мне… надо… выйти.
Такую фразу не вложил бы в уста героини ни один уважающий себя сценарист мелодрамы, но она возымела эффект. Мужчина отпустил Софи и отвернулся:
— Все в порядке. Мы еще не на станции.
Софи потянула с полки сумку, поглядывая в окно вагона на машины за шлагбаумом и подсвеченную табличку «Элнбург» в снежной шапочке. Сумка не поддавалась. Софи потянула сильнее и услышала за спиной нетерпеливое:
— Позвольте мне.
Одним движением мужчина протянул руку над ее плечом и взялся за ручки.
— Нет, постойте… Молния! — пискнула Софи, но было уже поздно.
Дешевая застежка, еле справлявшаяся с давлением наспех засунутых внутрь сумки вещей, разошлась. Окоченев от ужаса, Софи смотрела, как платья, туфли и — конечно же! — нижнее белье вываливаются на всеобщее обозрение.
— Вам следует вернуть сумку в магазин, — с иронией заметил ее попутчик, отцепляя от багажной сетки изумрудно-зеленый бюстгальтер. — Насколько я помню, Гуччи дает на них пожизненную гарантию.
Софи упала на колени, сгребая вещи. «Гуччи, может быть, и дает, — подумала она. — Но к китайским подделкам это не относится, как тебе, наверное, хорошо известно».
Поезд остановился у перрона.
— Благодарю за помощь, — сказала Софи со всем высокомерием, которое только возможно изобразить с охапкой трусиков в руках. — Не смею больше вас задерживать.
— Я бы с удовольствием не задерживался, но вы стоите у меня на дороге.
Кровь горячо прилила к щекам девушки. Она прижалась к столику, освободив достаточно места, чтобы он мог пройти. Но он не двинулся с места. Взял ее сумку — легко и на сей раз аккуратно, язвительно выгнул бровь:
— После вас… если вы уже все собрали.
Когда Софи сошла на платформу, с неба снова сыпал снег, а ветер дул прямиком из Сибири. «О господи, мне надо было переодеться», — мысленно застонала девушка. Ее вампирский наряд не был рассчитан на такие холода.
Софи повернулась, чтобы в последний раз посмотреть на попутчика. Она попыталась придать прощальному взгляду выражение полной достоинства целеустремленности, как у актрисы Джули Кристи в голливудском фильме «Доктор Живаго».
— Дальше справитесь сами? — спросил он.
— Д-да. Спасибо.
Мужчина отвернулся, пряча руки в карманы пальто. Дежурный по станции дал свисток, возвещающий, что поезд готов двигаться дальше. Этот звук напомнил Софи, что она не купила билет. Вслед за криком ужаса у нее вырвалось крепкое словцо. Девушка бросилась к кондуктору, стоявшему в открытой двери тамбура:
— Нет! Постойте! Я не…
Но поезд уже набрал ход. Софи осталось лишь проводить огни глазами в снежную темноту: сердце колотилось, в животе неприятно ворочалось осознание, что за поступок она совершила. Безбилетный проезд можно приравнять к воровству, разве нет? А Софи никогда и ни за что не стала бы брать чужое.
— Что-то случилось?
Замечательно. Мистер Неодобрение, должно быть, услышал ее крик и вернулся, решив, что она обращается к нему. В тусклом свете станционного фонаря он выглядел еще более суровым и отстраненным, чем раньше.
— Нет, нет, все в порядке, — сказала она чопорно. — Впрочем, вы не подскажете, где я могу найти такси?
— Вы больше не в Лондоне, здесь нет стоянки. — Кит взглянул вдоль платформы туда, где его дожидался «бентли» с шофером. Непонятно почему, он чувствовал себя в ответе за эту девушку. — Вам лучше будет поехать со мной.
— Нет, спасибо, — холодно отозвалась она, сверкнув на него зелеными глазами. — Я пойду пешком.
— В этих ботинках?
— Да. — Девушка нетвердо направилась по обледенелой платформе прочь от него, кутаясь в видавший виды френч военного покроя.
— Дайте-ка я догадаюсь, — Кит догнал ее. — Возвращаетесь из самоволки в свою часть?
— А вот и нет. Я собираюсь провести выходные с бойфрендом в замке Элнбург. Вы меня очень обяжете, если укажете, в какой он стороне…
Кит резко остановился:
— А как зовут вашего… бойфренда?
— Джаспер. — Ее голос дрогнул, но не утратил оборонительного высокомерия. — Джаспер Фицрой, хотя я не понимаю, какое вам до этого дело.
— Большое, поскольку Джаспер Фицрой — мой брат, — сухо сказал Кит. — Садитесь в машину.
Внутри «бентли» было тепло и комфортно, но кондиционеру и мягким обивкам сидений оказалось не под силу прогреть воцарившуюся в салоне ледяную атмосферу. Софи сидела очень прямо, стараясь случайно не коснуться бедра брата Джаспера своим. Он, поигрывая желваками, сердито смотрел в окно на главную улицу деревни Элнбург — каменные дома с двускатными крышами под хрустящей корочкой снега — и отнюдь не выглядел счастливым от того, что возвращается в родные места.
Мысли девушки крутились в таком же безумном танце, как снежинки за окном автомобиля. Она пыталась собрать воедино все редкие упоминания Джаспера о брате. Кит Фицрой служил в армии, в основном где-то за границей, это объясняло загар. Однажды Джаспер назвал его «человеком с купированными эмоциями». Единственным, что не составило труда вспомнить, было закрытое выражение лица и горькие нотки в обычно жизнерадостно-насмешливом голосе ее друга, когда он произносил слова «мой брат».
Ознакомительная версия.
