Она вовсе не так плоха, — тихо произнесла Анджелика.
Майк, несмотря на ее протесты, выпил несколько больше пива, чем следовало бы. Он пропыхтел в ответ:
Она чертовски тесная, Эйнджи. Но не беспокойся — скоро настанет мой час, и я подарю тебе кое-что действительно стоящее. Ты хотела бы жить в тех больших домах в Сагуаро-Спрингс?
Анджелика с удивлением посмотрела на брата. На душе у нее стало тревожно.
О чем ты говоришь?
Майк хитро улыбнулся.
Скажем так: жирные коты скоро получат урок и научатся делиться своими прибылями.
Сестра не смогла скрыть свое беспокойство:
Что все это значит? Я надеюсь, ты не сделаешь ничего такого, что поставит под угрозу твою работу?
Улыбка исчезла с лица Майка.
Моя проклятая работа — это все, что тебя беспокоит!
Да нет же, Майк, нет, но…
Хорошо, давай забудем об этом, ладно? — Майк помрачнел.
— Но…
Я же сказал, забудь об этом! — Пошатываясь, он поплелся к двери. — Я должен идти.
Майк, подожди.
Он повернул голову и посмотрел на нее через плечо.
Ты просто ханжа, Эйнджи, и сама это знаешь. — Должно быть, она вздрогнула при этих словах, потому что на мгновение лицо у него смягчилось. — Все равно, спасибо за обед. — Это были его последние слова.
Потом она много раз прокручивала в памяти их последний разговор, стараясь убедить себя в том, что принимает все слишком близко к сердцу и делает неправильные выводы. В конце концов, он уже не ребенок и должен понимать, что настало время самому отвечать за свои ошибки. Теперь уже никто не будет делать скидок на его возраст.
Однако в глубине души она не была уверена в нем на сто процентов. Именно поэтому она заехала за ним на работу в надежде вместе пообедать и дипломатично прояснить ситуацию.
Теперь она уже никогда ничего не узнает.
Она заметила его на верхнем этаже здания. Они помахали друг другу. Майк вошел в служебный лифт, который через секунду оборвался и рухнул вниз. Анджелика застыла от ужаса, будто ее парализовало. Завыла сирена, поднялось огромное облако пыли. Люди бегали и что-то кричали. Со всей строительной площадки собрался народ — посмотреть, что произошло.
Как раз в этот момент рядом с ней оказался Райли. Он закрыл ее от ужасного вида обрушившегося лифта, отвел в сторону, крепко обнял и прижал к себе, когда ее отчаяние и горе уже готовы были вырваться истерикой.
Ей было трудно вспоминать все это. Каждая подробность того вечера доставляла невыносимую боль. Она помнила силу его крепкого тела. Он был так элегантен, и это совершенно не вязалось с тем, что произошло, и с тем, что она переживала в тот момент. Она помнила, какой теплой и гладкой была его кожа, когда она спрятала свое лицо у него на груди, как его руки медленно поглаживали ей спину. Она чувствовала тепло его дыхания, слышала успокаивающий звук его голоса. Она вспомнила его запах — густой, очень мужской. Он вызывал желание прижаться к Райли, закрыть глаза и никогда их не открывать.
Сейчас это кажется нелепым, но тогда она почувствовала себя защищенной. Так, будто, наконец, нашла свое пристанище на этой земле. Недаром говорят, что сильное потрясение лишает человека рассудка и обостряет его чувства.
Анджелике было четырнадцать лет, когда она обратила внимание на восемнадцатилетнего Райли Форчена. Уже тогда она поняла одну простую истину: у них нет ничего общего. Он спасал ее от банды соседских хулиганов, ослеплял своей внешностью, когда выпрыгивал из дорогой спортивной машины. Он гордился тем, что защищал ее словно современный рыцарь, но она всегда знала — они друг другу не пара. Между Доддами и Форченами лежала огромная финансовая, социальная и эмоциональная пропасть. Она и Райли были словно с разных планет.
С тех пор ничего не изменилось. Он принадлежал миру денег, которые обеспечивали ему красивое жилище, вкусную еду, модную одежду, блестящее образование.
Она же выросла в ветхом вагончике, на заброшенной стоянке в бедном квартале города. Уже в возрасте восьми лет она умудрялась кормить себя и своего маленького брата на пожертвования местного продовольственного фонда и добывать одежду на различных благотворительных мероприятиях.
Семья Райли была могущественной и уважаемой в городе. Его отец — влиятельный бизнесмен, мать известна своей общественной деятельностью. Фотографии его сестры Изабель постоянно печатались в газетах Таксона и Пуэбло. Его брат-близнец Шейн был врачом от Бога.
Родители Анджелики были людьми совсем другого сорта. Они не стремились получить хорошую работу, спали, где попало, и довольствовались социальной помощью, которую целиком тратили на алкоголь и сигареты. Ей было восемнадцать, когда они погибли в автомобильной катастрофе. Она долго горевала, но у нее уже не было никаких иллюзий на их счет. Ни один хоть сколько-нибудь умный человек никогда не стал бы им подражать.
Все это не помешало Анджелике кинуться к Райли, как к последней надежде, в день смерти Майка. Она положилась на него, и он, известный в их маленьком городке как самый ненадежный из Форченов, не отходил от нее ни на минуту, пока медики, полиция и судмедэксперты не закончили свое дело. Он отвез ее домой и не оставлял одну до тех пор, пока не пришли ее подруги.
Но его рыцарство на этом не кончилось. Он помог ей с похоронами и получением страховки, упорно настаивая на том, что просто выполняет свою работу, как вице-президент по финансам фирмы «Форчен констракшн», и отметая все ее благодарности.
Но это не объясняет того, почему он оказался рядом с ней в лимузине в день похорон, а потом на кладбище и почему принимал активное участие в сборе пожертвований, организованном в загородном клубе Сагуаро-Спрингс после похорон. Еще меньше это объясняет, почему его так искренне тронуло все, что с ней случилось.
Они вдвоем стояли на террасе загородного клуба и смотрели, как садится солнце. Он положил свою теплую красивую руку Анджелике на плечо и тихо сказал:
— Пойдем. Ты выглядишь усталой, я отвезу тебя домой.
Анджелика согласилась и позволила отвезти себя домой, потом пригласила его войти и разрешила уложить себя в постель. Возможно, ей нравилось думать, что он воспользовался ее состоянием и взял в тот момент, когда она была не способна сопротивляться, но в глубине души она понимала, что в равной с ним степени несет ответственность за то, что произошло.
Она позволила себе забыть, что она Додд, а он Форчен. Она совершила глупость, поверив, что влюблена. Она хотела его, и не меньше, а может, и больше, чем он ее.
Теперь настало время расплаты.
Анджелика тихо всхлипнула. Машина вырулила на влажную гравийную полосу — автостоянку ее маленького дома, в котором не было даже лифта. Остановив машину, Анджелика потушила фары и выключила мотор. Она вновь заставила себя повторить слова, ставшие ее заклинанием с тех пор, как она обнаружила, что беременна.
