Феликс вежливо улыбнулась и кивнула. Теперь она знала, почему в списке докладчиков не было его имени. Подозревая, что он будет в Давосе на следующей неделе вместе с другими руководителями, она тщательно изучила программу конференции, прежде чем наконец уступила отцу.
— А теперь прошу меня извинить, я должна зарегистрироваться, — произнесла Феликс.
Каким-то чудесным образом ей удалось на внезапно потяжелевших ногах добрести до регистрационной стойки.
Позднее, сидя в зале, она не услышала ни одного слова из приветственной речи председателя конференции.
Постепенно ей удалось прийти в себя после встречи с Натаном Мэллори. Натан был умопомрачительно красив. Он мог бы обладать любой женщиной, какую только захотел. Но Натан Мэллори — она судорожно вздохнула — был ее мужем! Несмотря на то, что она представлялась как Феликс Брэдбери, на самом деле она была миссис Натан Мэллори.
Рассеянно вращая кольцо на безымянном пальце, Феликс вернулась в мыслях на восемь лет назад, когда она еще не знала Натана. Она перестала слышать голос докладчика и перенеслась в холодный унылый дом в Беркшире, где жила с отцом. Конференц-зал внезапно превратился в отцовский кабинет.
Ее дедушка, суровый и внушающий страх Эдвард Брэдбери-старший, умер вскоре после ее матери. В то время Феликс так не хватало любви и тепла, что она вообразила себе, будто влюбилась в Ли Томпсона, сына их садовника, приехавшего домой на каникулы.
Феликс казалось, что они с Ли были созданы друг для друга. Она всегда была робкой и замкнутой, но Ли это не отталкивало. Он любил ее такую как она есть. По крайней мере она так думала.
И все же он позволил ей одной пойти к ее отцу и сообщить, что они собираются пожениться.
— Пожениться! — взревел тот.
— Мы любим друг друга, — объяснила она.
— Ты, может, его и любишь. Посмотрим, насколько ты для него важна, — отрезал Эдвард Брэдбери.
Это был конец их разговора и конец ее романа с Ли.
Ли нарушил обещание и не позвонил ей. Тогда она позвонила ему сама и узнала, что ее отец уволил его отца, а самого Ли подкупил, чтобы он оставил ее в покое.
Феликс была слишком потрясена, чтобы полностью осознать смысл его слов.
— Хочешь сказать, мой отец обещал выплатить все твои студенческие займы? — удивилась она.
— Послушай, Феликс, я в долгах как в шелках. Не понимаю, о чем я только думал, когда делал тебе предложение. Мы бы прозябали в нищете! Ты не работаешь, и…
— Я найду работу, — поспешила заверить его она.
— Какую? Ты ведь ничего не умеешь. В любом случае, сколько бы ты денег ни зарабатывала, этого все равно было бы недостаточно.
Гордость Феликс была задета, и она, глубоко вдохнув, спросила:
— Значит, из-за денег ты готов отказаться от наших планов?
— У меня нет выбора. Прости. Мне не следовало отвечать на твой звонок. Я рискую потерять дополнительную сумму, которую твой отец обещал мне заплатить, если я…
— Прощай, Ли, — перебила его она и положила трубку.
Они больше никогда не виделись, но Феликс не особенно переживала по этому поводу. Через несколько дней она поняла, что этот разрыв больше задел ее гордость, чем чувства. Она не любила Ли по-настоящему, и ее желание выйти за него замуж было скорее желанием что-то изменить, возможностью покинуть дом, освободиться от влияния деспотичного отца.
И, поскольку Ли тоже ее не любил, их брак был бы обречен с самого начала. Не то чтобы она считала, что отец оказал ей хорошую услугу. Ей по-прежнему хотелось вырваться из дома, но очень скоро она поняла, что не может себе позволить даже снимать комнату в самом дешевом общежитии. Да и кто возьмет ее на работу без образования и опыта?
Она чувствовала себя еще более подавленной, когда неделю спустя отец позвал ее к себе в кабинет.
— Садись, — произнес он более мягким тоном, чем обычно.
Феликс подчинилась.
— Я только что узнал содержание завещания твоего дедушки, — продолжил он.
При чем здесь она, удивилась Феликс. Дедушка был таким же скупым, как отец. Наверное, у него было много денег, вот только вряд ли он хоть что-то оставил ей.
— Твой дедушка проявил большую щедрость по отношению к тебе.
— Правда? — удивленно воскликнула Феликс. При жизни он никогда не удостаивал ее своим вниманием.
— Но, боюсь, что ты не сможешь потребовать свою довольно внушительную долю до того, как тебе исполнится двадцать пять, — сообщил ей отец, и надежда в ней так же быстро потухла, как и загорелась. Ее желание купить собственное жилье пока так и останется мечтой. — Но это лишь в том случае, если ты не… — задумчиво пробормотал он.
— Если я не… что?
— Ты знаешь, с каким трепетом твой дед относился к брачным узам?
На взгляд Феликс, ее деда куда больше волновала несправедливость развода. Он зациклился на этом, когда от него ушла жена и, несмотря на все его усилия сохранить брак, развелась с ним. Его сын унаследовал от него презрение к женщинам, нарушающим брачные клятвы. Однажды во время своей очередной размолвки Феликс с отцом мать призналась ей, что не смогла бы взять ее с собой, если бы ушла от него.
— Когда тебе исполнится восемнадцать, — пообещала мать, — мы обе уйдем.
Она погибла, когда Феликс было семнадцать.
— Э-э… да. — Вернувшись к реальности, Феликс увидела, как отец барабанит пальцами по столу, словно дожидаясь ее подтверждения.
— Он хотел, чтобы ты была счастлива. — Ее отец почти улыбнулся.
— Д-да, — согласилась Феликс, не замечавшая такого за своим дедом.
— Именно по этой причине он включил в свое завещание следующее условие.
Ее дед так просто своего не отдал бы, мрачно подумала девушка.
— Итак, если ты выйдешь замуж до того, как тебе исполнится двадцать пять, ты сможешь получить десять процентов от суммы, которую он тебе завещал.
— Правда? — К ней вернулась надежда, которую омрачало небольшое сожаление. О, если бы только все это случилось несколькими неделями раньше! Она могла бы выйти замуж за Ли, получить свои десять процентов и обрести желанную свободу. Впрочем, ее сожаление касалось только денег, а не ее несостоявшегося брака с Ли. Он не принес бы счастья ни одному из них.
— Очевидно, твой дедушка не хотел, чтобы ты испытывала финансовые трудности, если рано выйдешь замуж.
— Понимаю, — спокойно ответила она.
— И как ты ко всему этому относишься?
Она не ослышалась? Отец действительно хотел узнать ее мнение? Это было впервые.
— Ну, я была бы не против иметь немного собственных денег, — осмелилась произнести Феликс.
Это было еще мягко сказано. Отец запрещал ей устраиваться на низкооплачиваемую работу, чтобы не позорить его, и ей приходилось довольствоваться его крохотными подачками.
