— Спасибо, но, право, тебе не стоит тратить на меня время.
Поравнявшись с дверью аптеки, Энджи свернула с тротуара и вошла внутрь. Кейд последовал за ней — бесшумно и целеустремленно, как пантера. Он всегда был хищником, и таким остался, подумала Энджи. Из газет она знала, что его имя заставляет людей трепетать одновременно и от уважения, и от страха.
Джинни снова заплакала и заворочалась так, словно пыталась вылезти из пеленок.
— Потерпи, малышка, скоро тебе станет лучше.
Прижимая к себе ребенка одной рукой, Энджи попыталась другой рукой достать рецепт из узкого кармана джинсов, но это оказалось непросто.
— Давай, я подержу ребенка, — предложил, точнее, скомандовал, Кейд.
Энджи быстро подняла голову — аристократические черты Кейда застыли в маске, выражающей нетерпение.
— Она боится незнакомых людей.
Кейд скептически изогнул бровь. Сердце Энджи болезненно сжалось от воспоминаний.
— В таком случае, ты держи ребенка, а я получу лекарство.
Джинни снова заплакала. Пока Энджи пыталась ее успокоить, Кейд смотрел на нее со смешанным выражением сочувствия и раздражения и вдруг по-хозяйски сунул руку в ее задний карман и извлек оттуда рецепт. Опешившая Энджи не успела ни возразить, ни возмутиться, как он двинулся к аптечному прилавку, отрывисто бросив:
— Жди меня здесь.
Разумеется, его обслужили с космической скоростью. Провожая Кейда взглядом, Энджи пыталась понять, в чем секрет его власти над людьми. Его атлетическая фигура с длинными ногами и широкими плечами выглядела весьма внушительно, но дело было не только и, пожалуй, не столько в этом: на людей действовала аура власти и непоколебимой уверенности, окружавшая его.
Энджи наблюдала за Кейдом со странным ощущением, как будто последние шесть лет были всего лишь кошмарным сном, а теперь она проснулась и начинает жить по-настоящему. Ощущение одновременно и волновало, и пугало. Пытаясь от него избавиться, Энджи напомнила себе, что Кейд — такой же, как ее отец, брачные обеты для него — пустой звук.
Малышка сунула в рот кулачок и принялась энергично его сосать, на время плач стих. Но, как только Джинни поняла, что не высосет из собственного кулачка ничего съедобного, она заплакала еще громче. Кейд вернулся с пузырьком лекарства. Взяв Энджи под локоть, он развернул ее к двери.
— Пошли, нужно ее покормить, пока бедняга совсем не сжевала свою ручонку.
Энджи не тешила себя иллюзией, что у нее есть выбор: по какой-то одному Кейду ведомой причине он решил, что отвезет ее домой, и спорить было бесполезно. Она знала, что, если попытается удрать, пальцы, поддерживающие ее под локоть, сожмутся в тиски, из которых ей не вырваться. И Энджи не стала спорить, тем более что, если судить беспристрастно, помощь Кейда пришлась бы очень кстати, сейчас важнее всего было поскорее привезти Джинни домой, дать ей лекарство и позвонить Фэй, ее матери.
Салон автомобиля еще хранил запах духов — аромат богатой, утонченной, сексуальной женщины. Энджи чуть было не поморщилась, но вовремя совладала со своей инстинктивной реакцией и принялась бесстрастно объяснять Кейду дорогу. Сидя в салоне дорогого автомобиля рядом с Кейдом, она увидела свою улицу новым взглядом, — взглядом человека, привыкшего к самому лучшему, — и впервые заметила, насколько убоги обшарпанные домики и маленькие магазинчики. Даже цветы, посаженные под окнами или цветущие в подвешенных к стенам кашпо, казались какими-то жалкими. Энджи почувствовала неприятный привкус во рту.
Узкая улочка делала поворот. Кейд сбавил скорость, миновал булочную, потом скобяную лавку — и первая, и вторая явно знавали лучшие времена — и, повинуясь указанию Энджи, затормозил перед неказистым двухэтажным строением из красного кирпича. Когда-то здесь располагался мотель, но потом он прогорел, хозяин продал его, а новый владелец перестроил здание, разделив его на дешевые квартиры, а в первом этаже открыл крошечную дешевую закусочную.
Кейд скептически оглядел дом, не снимая рук с руля. Под каждым окном был деревянный ящик для цветов, но почти все пустовали, в лучшем случае из земли торчали чахлые сорняки. Только в ящике под одним окном — это было окно Энджи — алела герань и жизнерадостно качали на ветру золотистыми головками бархатцы.
— Спасибо, что подвез.
Энджи хотелось, чтобы Кейд поскорее уехал, вернулся в свой мир процветания и благополучия. Джинни, задремавшая во время езды, проснулась и захныкала.
— Дай мне девочку, — приказал Кейд.
— Я сама справлюсь.
Красивые губы Кейда сжались в тонкую линию.
— Не глупи, без нее тебе будет удобнее выйти из машины. — Видя, что Энджи колеблется, он добавил с кривой усмешкой: — Не бойся, я ее не украду. И не уроню.
Энджи покраснела, передала ему ребенка и вышла из машины. Кейд тоже вышел, держа на руках Джинни. В отличие от Энджи он сделал это без труда и даже грациозно, он вообще двигался с фацией хищника. Предупреждая возражения Энджи, он сказал:
— Я внесу ее в дом, тебе будет удобнее открыть дверь, если руки свободны.
Энджи было нечего возразить, она достала из сумочки ключ и с ненужной резкостью повернула его в замочной скважине. Кейд вошел за ней, его макушка чуть-чуть не доходила до притолоки. Как ни странно, Джинни молчала, не возражая против того, что ее держит на руках кто-то незнакомый.
В прихожей Кейд остановился на вытертом, покрытом пятнами ковре и осмотрелся. Два жестких стула перед обшарпанным столиком, на котором стояла старенькая швейная машинка, платяной шкаф рядом с дверью в крошечную кухню, почтенного возраста диван с выцветшей обивкой — все это выглядело настолько жалко, что Энджи покраснела. Недошитый наряд из полупрозрачной переливающейся ткани, лежавший на швейной машинке, усиливал общее впечатление серости обстановки. Энджи понимала, что квартирка выглядит убого, несмотря на все ее старания оживить интерьер.
Ну и пусть видит, как я живу, упрямо подумала Энджи, я, наверное, окажу человечеству услугу, показав Кейду Расселу, как живут обычные люди, мне нечего стыдиться, каждый живет так, как позволяют средства. Она посмотрела на Джинни и увидела, что малышка немного срыгнула на рукав дорогого пиджака Кейда.
— Извини, — пролепетала она, — давай я ее заберу.
— Пустяки, — мрачно буркнул Кейд.
Джинни снова засунула в рот кулачок и принялась сосредоточенно сосать. Энджи с удивлением заметила, что выражение лица Кейда смягчилось.
— Я мало, что знаю о детях, но, наверное, раз она сосет кулачок, ее пора кормить? — не уверенно заметил он.
