— О-о! Только не это! Пожалуйста, Джина, скажи, что ты пошутила.
— Все уже решено. Она приезжает сегодня вечером.
— Тогда расстрой все это. Или у меня будет нервный срыв.
— Пожалуйста, прекрати, Роналд! Это очень удачный выход из положения. Жаклин временно оказалась не у дел.
— Но она же актриса мыльных опер, а не бухгалтер!
— Я тоже не бухгалтер! И кроме того, Жаклин проучилась два года в бизнес-колледже.
— О господи! Но она же еще почти ребенок!
— Если ты считаешь ее ребенком, то очень ошибаешься! И, видимо, пропустил эпизод в фильме «Радости страсти», где она снималась почти обнаженной.
— Спаси меня от нее! — взмолился Роналд.
К несчастью, он не пропустил этот эпизод в фильме.
— Роналд! Какие проблемы? Это всего лишь на несколько недель.
— Землетрясения разрушают города за несколько секунд, — проворчал он.
— Мне кажется, ты все усложняешь.
— Джина, дорогая, я не усложняю, а лишь трезво смотрю на вещи.
— Но почему?..
— Почему… Да потому, что она очень… легкомысленна. Жаклин — человек, который не знает, что он будет делать через минуту. И она ненавидит людей, которые говорят ей об этом. Особенно меня. О боже! Она станет бесконечно задавать мне вопросы. К тому же будет окружена поклонниками, желающими взять у нее автограф…
— Послушай, Роналд. Эта поездка так важна для меня, но я отложу ее, если…
— Что?.. Нет! — Мысль о том, что Джина может изменить свое решение из-за него, была для Роналда недопустима. — Не смей даже думать об этом! Ты будешь лететь в самолете в воскресенье, а Джекки в то же самое время — сидеть в твоем кабинете за твоим столом.
Роналд вздохнул. С понедельника у него начнется трудная жизнь: еще с детства Джекки умела вывести его из себя. И сейчас, в свои двадцать четыре года, она могла запросто превратить уверенного в себе тридцатишестилетного бизнесмена в пациента психиатрической лечебницы…
Они долго ехали молча. Жаклин была задумчива. Сколько она помнила себя, Роналд для Джины был самым близким человеком в жизни. Именно ему первому она доверяла все свои тайны и у него искала совета и поддержки.
— Ты говорила с Денисом и Лесли? — спросил он, не отрывая глаз от дороги.
— Да. Прошлой ночью. Я позвонила им сразу же после звонка Джины. Они были так же поражены ее решением, как и твои родители.
— Мм… — Он бросил быстрый взгляд в ее сторону. — А ты, Джекки? Тебе не показалось странным ее неожиданное желание покинуть дом, где она провела безвыездно столько лет? Если, конечно, не считать ее поездок в офис.
— Конечно, — сказала она. — Кто бы не удивился? Все эти годы поведение Джины вряд ли можно было бы назвать нормальным. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю, — поспешно добавила она, зная, как Роналд болезненно относится ко всему, что связано с душевным состоянием Джины. — В конце концов, ей всего лишь тридцать четыре года, и она очень привлекательная женщина. Ей нужно как-то устроить свою жизнь.
— Я вполне с тобой согласен, Джекки. Все мы знаем, что за жизнь была у Джины после смерти Саймона. Ее даже и жизнью нельзя назвать…
— Да, ты прав, это скорее напоминало бесцельное существование…
— Перестань, — пробормотал он. — Она провела последние пятнадцать лет как затворница. И вдруг это неожиданное стремление поехать в Европу! Всего полгода назад она отмечала годовщину смерти Саймона. — Он озадаченно покачал головой. — Поверь мне, я отнюдь не радуюсь такому повороту событий, и он совсем не успокаивает меня. Скорее даже немного настораживает.
Проехав на красный свет и не заметив этого — так он был возбужден, — Роналд взглянул на Жаклин. И та была вынуждена сказать:
— Я так же переживаю по поводу ее поездки, как и ты. Все эти годы мы молились, чтобы она вышла из кризиса. И вот теперь, когда, кажется, это происходит, мы… — Она осеклась, поймав на себе его недоверчивый взгляд. — Ну хорошо, хорошо, — вздохнула она. — Признаюсь: я тоже очень обеспокоена этим. Но существует большая разница между тем, что ты так долго собираешься сделать, и тем, что делаешь. Тебя тревожит то, что Джина не до конца рассталась с прошлым, а меня беспокоит, что она начинает жить по-новому слишком поспешно и может потерпеть неудачу.
Роналд нахмурился, и это заставило ее добавить:
— Человек, который столь спонтанно принимает решения, может так же неожиданно от них и отказаться. Мне кажется, у Джины остались сомнения в правильности своего поступка. Поэтому мы должны поддержать ее. А для этого необходимо понять, почему она вдруг вознамерилась переменить образ жизни.
Какое-то время оба молчали. Затем Роналд улыбнулся и сказал:
— Знаешь, Джекки, временами ты очень удивляешь меня. Вот как сейчас — тонкостью своих замечаний.
Это прозвучало так по-отечески, что Жаклин без радости приняла похвалу.
— Интересно, что сказали бы родители, которые уже несколько месяцев не видели тебя?
— Знаю, — ехидно улыбнулась она. — Но мне не нравится, что меня все еще считают ребенком. И постараюсь вести себя соответствующим образом. Во всяком случае, в твоем присутствии.
— Да, тебе придется очень постараться. Надо будет не только придумать соответствующий имидж, но еще и попытаться не обижаться на меня всякий раз, когда я буду делать невинные замечания в твой адрес.
— Роналд, может быть, это не соответствует твоему представлению о взрослых женщинах, но я знаю многих мужчин, которые находят мою способность время от времени показывать зубки очень возбуждающей!
Волна воспоминаний захлестнула Жаклин, едва машина подъехала к особняку, который долгое время был ее вторым домом. Когда спрашивали ее номер телефона, она всегда давала два — свой домашний и номер Редфернов.
Но за последние пять лет, с тех пор как Роналд выкупил особняк у своих родителей, она была здесь всего несколько раз, да и то недолго. И вот этот дом снова станет ее домом на целые три недели.
