— Как дела, девчонки? — Жорик появляется на кухне с бокалом пива в руках.
Свой чувак. Правильно! Чего ждать? Праздник же.
— Отлично! — восклицает Милана. — Через полтора часа вам нужно будет начать заниматься мясом. Так что… — она поворачивает голову в его сторону, — не нажрись, а то до двенадцати не дотянешь.
— Ты плохо меня знаешь, Мил. И на крайняк у вас есть еще четыре раба. Используйте их, — весело подмигивает он.
— Мечтай, — произносит Макс, появляясь в дверном проеме, и забирает у Жоры бокал. — За мясо отвечаешь ты.
Он делает большой глоток и цепляется за меня взглядом. Бесится. Это будоражит, даже заводит. Я скучала по этому чувству, словно сидишь на пороховой бочке, предварительно уронив туда спичку, и ждешь, когда рванет. Возможно, это еще одна причина по которой я здесь, но признаваться в этом или как-то показывать — точно не буду.
— Ма-а-акс! — писклявый голос его подружки режет уши.
Черт! Этой девке лучше рот не открывать. Такое ощущение, что пятилетнего ребенка запихали в тело секс-бомбы. Выпрямляю спину, с удовольствием отмечая, как мягкий кашемир гладит обнаженную кожу на груди. И пусть у меня не четверка, но мои гордые два с половиной прекрасно смотрятся без белья, говоря всем: «приветик, рады тебя видеть».
Строганов подходит к своей девушке, и она тут же прижимается к нему, оплетая длиннющими руками торс. Усмехнувшись, протягиваю ей бокал с мартини, который она принимает с вежливой улыбкой, что очень плохо скрывает недовольство. А что такое? Не пойму? Обижается, что я закидала ее любимого снегом?
— Вы такая милая пара, — восхищенно качаю головой. — Максимка, я так рада за тебя.
Строганов в мгновение напрягается, а я радуюсь, что сумела задеть его. Что он мне сделает сейчас? А? Зажмет прямо на глазах у своей пискли надувной? Это же единственный способ, чтобы меня успокоить, и он это знает.
— А я-то как рад, — цедит Макс сквозь зубы.
— Давно вы знакомы? Как я поняла, ты ведь не из Ростова, — говорит Света, пристально глядя на меня.
Я ей определенно не нравлюсь. Это чувствуется холодными волнами злости, что исходят от девчонки. Ну-у-у, я бы даже расстроилась, если бы мне было не плевать…
— Я из Краснодара. Проходила летнюю практику в Ростове, — поясняю, медленно проговаривая слова, словно она умственно отсталая. — У нас с Максом есть общие знакомые, — теперь я уже смотрю в зеленые глаза полные злости и… Ну надо же! Предвкушения.
Так ему нравится наша игра? Что ж, Строганов, за этим и приехала. Давай поиграем. Растягиваю губы в хищной улыбке. Пойду с козырей. Чего тянуть?
— И мы с ним…
Собираюсь сказать «знатно потрахались тогда», но горячая крупная ладонь на моем животе заставляет заткнуться.
— Чем занята, моя девочка? — спрашивает Рома, прижимая меня к своей груди.
Как же бесит вся эта уменшительно-ласкательная блевань. Особенно, когда она направлена на меня, но по сжатой челюсти Макса, вижу, что сейчас это очень даже кстати. Ладно, «валет червей» тоже подойдет, потому что «шестерка треф» Макса, а именно его Светочка, не бьет эту карту, то есть моего Рому.
— Она занята мартини и милой беседой с друзьями, — отвечаю своему парню, поворачивая голову, и тут же получаю поцелуй.
Да, этот заботливый мишка любит всякие нежности. Иногда они бесят меня больше, иногда меньше, но в целом я довольна ситуацией. Особенно сейчас, когда чувствую, как горит шея и щеки от пристального, прожигающего, недовольного взгляда Максимки.
— Так! Предлагаю немного поработать и все подготовить, а потом передохнуть и привести себя в порядок, — командует Милана. — Девочки остаются на кухне. Мальчики, поставьте стол и стулья в центре гостиной, проверьте телик, повесьте гирлянду и установите елку, а потом… А потом займитесь костром. Вот.
Получаю еще один поцелуй в щеку от Ромы, наблюдая, как Макс, замешкавшись на секунду, тоже тянется к губам своей курицы. Она же его сейчас клюнет. Неужели не боится? Что-то мерзкое шкребет в груди, и я поспешно отворачиваюсь.
— Какие будут указы, Шеф? — спрашиваю Милану и шагаю к куче продуктов.
Хочу что-нибудь порезать. Что-нибудь длинное и овальное. Огурцы будут в самый раз.
Часть 3
Скачано с сайта
Макс
Этот ее Рома настоящий долбоящер. Поверить не могу, что Фомушкина с ним. Что она в нем нашла? Тупой юмор, бычья морда… Чем больше мы общаемся, тем сильнее мне хочется найти эту черноволосую вертихвостку и хорошенько встряхнуть, чтобы мозги встали на место.
Окончательно взбесившись от очередной кретинской шутки в духе развлекательных программ первого канала, оставляю пацанов и удаляюсь в сторону кладовки, где стоит успокоительное. Пиво мне уже надоело. Хочется чего-то покрепче. Тем более, что сейчас уже нужно будет идти жарить шашлык, а значит внутренний обогрев жизненно необходим.
Наклоняюсь к коробке, и тут происходит то, что никогда не должно было случиться ни с одним нормальным мужиком. Кто-то хлопает меня по заднице. Причем довольно сильно, сжимая кожу и впиваясь ногтями. Единственное, что радует, это точно девушка, но жить ей все равно осталось не долго, потому что что я уже догадываюсь, кто именно стоит позади меня. Кроме нее никто бы не решился…
— Ой, Максимка, — щебечет Женя и хлопает глазками, встречаясь со мной лицом к лицу. — Прости, не признала. Перепутала, — смех в ее голосе заводит и дико раздражает одновременно.
— Ничего, — ухмыляюсь. — На первый раз прощаю. Трудно ведь столько времени на голодном пайке. Потянуло на нормальных парней, а не на помолодевшего Петросяна?
— Говорит тот, кто встречается с Еленушкой Степаненко запертой в теле стриптизерши. Она у тебя вообще стонет или только пищит?
Кажется, комната сейчас загорится, и весь дом запылает адским пламенем. Между нами искрит. Оба наклонены вперед, словно готовы начать схватку. Ее кошачьи глаза горят, тело напряжено. Вот оно. То самое чувство, которое отключает разум. Дьявольская похоть и страсть.
— Ревнуешь, моя девочка? — делаю шаг вперед, касаясь своей грудью ее.
Без белья. Чувствую ее мягкость и частоту сбившегося яростью дыхания. Я идеально повторил эту сладкую фразу. Вряд ли кто-то еще заметил, но я видел, как Женьку передернуло, когда Ромочка обратился к ней так же. Эта кошечка любит другие нежности. Совсем другие.
— Не больше, чем ты сам, — гордо вскидывает подбородок, впиваясь взглядом полным решительности.
Ее запах дурманит, ее сила и смелость сводит с ума. Не хочу в этом признаваться, но я… Я, черт возьми, скучал по этому. Скучал по ней.
