Как его сюда занесло?!
Это что — подсознание таким кудрявым образом пытается сигнализировать об отсутствии личной жизни?! Мол: часики тикают, будешь долго выбирать, достанется неадекват какой-нибудь… вот такой.
Я резко подскочила, не собираясь выполнять требования незнакомца.
Но кресло-качалка — не самое лучшее стартовое средство. Я влепилась в незнакомца, но не смогла его оттолкнуть или заставить отшатнуться. Мужик схватил меня, и я попросту цапнула его за запястье. Противник коротко выругался, и через мгновение я снова оказалась впечатанной в кресло.
Мы оба смотрели друг на друга, выравнивая дыхание.
— Еще попытки будут, котлеточка? — процедил мужик. — Давай все сразу, я тут с тобой вечность куковать не намерен.
Какое счастье! Ну и валил бы сразу, зачем вообще задержался?! Если просто хотел ограбить хижину…
Незнакомец склонился ко мне, я подалась в сторону, насколько смогла. Его рука легла на мое запястье, а губы коснулись мочки уха.
— Могу связать, если тебя это больше мотивирует, солнышко, — сообщил этот псих.
Я отчаянно помотала головой.
Не надо меня связывать.
Уж это точно не подавленные желания из темных глубин подсознания!
— Хорошая девочка.
Он снова отстранился, встал напротив кресла и сложил руки на груди.
Я смотрела на него снизу вверх, и пыталась сообразить, что теперь делать. Больше всего на свете хотелось просто взять и проснуться. Не надо мне таких снов!
— Готова к разговору, сосисочка?
— Может, хватит? — не выдержала я.
Он склонил голову набок.
— Что?
— Называть меня… по-всякому! Вам кажется, это весело?!
— Это тебя надо спросить, — хмыкнул он. — Приходится какую-то дурь через фразу вставлять! Рыбка моя!!
Последние слова он буквально выплюнул.
Ну, точно: псих натуральный, как есть. Если бы знала, что в местном лесу такие водятся, вокруг хижины давно бы колючую проволоку напридумывала бы. С подключением к электричеству.
— При чем тут я?
В книгах пишут, как сообразительные герои быстро ориентируются и перестают возражать сумасшедшим. И прекрасно разрешают сложные ситуации. А во мне сразу чувство противоречия воспряло. Слова сорвались с языка прежде, чем я подумала о том, что не стоит возражать или вообще продолжать разговор.
Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что мне нужна помощь и я понятия не имею, как вызвать воображаемую полицию…
Незнакомец буравил меня взглядом и как будто чего-то ждал. Я использовала это время, чтобы подумать еще о чем-нибудь полезном. Например, о том, что неплохо было бы проснуться и убраться уже из хижины. Не слишком-то приятное посещение получилось. Но как совершить «аварийный выход» из этой воображаемой реальности, я не имела представления. Ущипнуть себя, чтобы стало больно? Во сне бесполезно, но с чего-то ведь нужно начинать!
От пришельца не ускользнул мой маневр. Презрительно усмехнувшись, мужчина протянул:
— То есть, ты меня даже не помнишь?
А я должна? Ну, да, ведь если подумать, наконец, и сообразить, что меня окружают вещи, появившиеся из моих же книг, то…
То этот наглый гад — мой персонаж!
И вот так вот он, значит, со мной разговаривает?! С автором!
Я как-то даже успокоилась и почувствовала себя увереннее. Ненамного, правда. Потому что новых идей, как выпроводить этого типа или убраться самой — пока не появилось.
— Что же ты замолчала, карамелька?
Вот ведь… мне даже стыдно. Он точно мой? Картонный какой-то… не персонаж, а собрание шаблонов: наглый красавец, сыплющий глупыми фразочками. Разве я таких придумывала?!
— Все куда хуже, чем я полагал, — заключил мужчина, со злостью и какой-то даже непонятной обреченностью. Он запустил пятерню себе в шевелюру, растрепав челку, которая осталась торчать вверх. Жест был, видимо, совершенно машинальный.
— А хотя… без разницы. Это исключительно твои проблемы, пупсик, — решил мужчина и сложил руки на груди. Попытка посмотреть на меня презрительно вышла неудачной — торчащая челка портила весь пафос момента. Я невольно улыбнулась. Тут же спохватилась, но он уже заметил и нахмурился.
— Тебе вообще все равно, да? Ну, так вот, курочка…
— Курочка?! — вырвалось у меня. Нет, все же я недостаточно испугалась. Или уже слишком пришла в себя.
— Ну… — внезапно смутился собеседник. — Тогда цыпленочек.
Цыпленочек мне тоже не слишком понравился, и я собралась высказаться по этому поводу, но он уже сообразил, что сглупил и, повысив голос, заявил:
— Не о том думаешь! Придется тебе поднапрячься, чтобы помочь мне в одном деле.
— Почему? — спросила я, рассчитывая загнать его в угол. В моем представлении, теперь этот наглый тип должен был сознаться, что он всего лишь персонаж и ему, бедному, совершенно не к кому больше пойти за помощью, кроме как к автору…
— Видимо, потому, что выбора-то у тебя и нет, — ухмыльнулся мужчина. Я не уйду, пока не получу то, что мне нужно. А дать мне это можешь только ты. Такой вот расклад. Видишь ли, ты напортачила. А за ошибки рано или поздно надо расплачиваться. Или ты считаешь достаточно быть симпатичной, чтобы тебе все сходило с твоих маленьких изящных ручек?
Я вздохнула. Нет, ну, это уже вообще перебор!
Отказываюсь брать на себя ответственность за такого невнятного персонажа! Бесконечные невнятные намеки и глупые эпитеты… Да не могла я такого написать!
Мне вдруг показалось, что он стал каким-то прозрачным. Совершенно тонким, даже захотелось попросить его повернуться боком, чтобы убедиться в наличии объема. А то вдруг окажется, что он — всего лишь рисунок на листе бумаги. И даже не полноценный рисунок, а так, набросок.
— Тебе не страшно, — понял вдруг мужчина.
— Я, скорее разочарована, — призналась я честно. — Ты переигрываешь. Или недоигрываешь… ну, не говорят так люди на самом деле.
Мужчина разозлился и мгновенно преобразился.
— Плюшечка, — зловеще сообщил он, — а если мои слова тебя не убеждают, я ведь могу и к делу перейти. Потом расскажешь, похоже это на то, как поступают нормальные люди или нет.
— Н-не надо, лучше договоримся, — решила я. Все же никакой он был не нарисованный. И гнев его был ощутимый, настоящий. Даже «плюшечка» уже не могла заставить улыбнуться или посетовать на небрежную авторскую работу…
— Хороший выбор, — оценил мой странный собеседник. — Я от нашей встречи тоже не в восторге. И чем быстрее мы придем к соглашению, тем лучше. Я тебя покину и можешь снова забывать меня, сколько угодно.
Да ладно? Если разговор продолжится в том же ключе, мы к сути и через неделю не подберемся!
— Так может, объясните, в чем вообще дело? — предложила я мягко.
— А дело в том, что ты — безответственный автор! — сообщил этот потрясающий тип. Нормальные заявочки! В сети и не такое еще могут написать, конечно, не то чтобы я была шокирована. Но одно дело читатели, а тут — твой собственный персонаж.
Или все же не мой?
Может, мне его подбросили?!
— И в чем это проявляется? — холодно поинтересовалась я.
— Да хотя бы в том, что ты меня забыла!
— А вы себя считаете незабываемым? Еще, наверное, неотразимым, непобедимым и не…
Какое еще ему приписать «не», я так сходу не придумала.
— Может, я был бы другим, потрудись ты завершить роман, — мрачно отозвался мужчина.
— Так вы все же персонаж?! — вырвалось у меня.
— А ты думала кто? — он, кажется, удивился не меньше моего.
— Откуда мне знать. Вы первый, кто здесь появляется. Первый человек… а обуви у вас тоже нет, потому что роман не закончен?
— Нет, потому что ты невнимательная! — выпалил мужчина. — Спасибо хоть штаны все время себе придумывать не приходится! А сапоги без конца исчезают, на них сил тратится немерено…
Он замолчал, спохватившись, что сказал явно больше, чем собирался.
— Ну, ладно, — вздохнула я. — Вы вообще уверены, что с этими претензиями по адресу? Своих персонажей я прекрасно помню и…
