— Встаньте немедленно! Сюда могут войти любой момент! — рявкаю из последних сил и теряю разум, когда шаловливые ручки касаются бляхи ремня.
— Не переживайте, профессор. Я закрыла дверь. — Смотря на меня зелеными омутами, Беляева быстро справляется с ширинкой и высвобождает на волю налитый член.
— Стер — р — ва! — рычу, закатывая глаза к потолку и чувствуя мягкие губы на члене.
Ее действия вырывают из меня звериный стон, а в животе закручивается узел, который давит, требует немедленной разрядки. Не в силах отвести взгляд от этого зрелища, смотрю, как алые губы скользят по длине члена.
— Боже, — невольно вырывается у меня.
Руки сами тянутся к лицу Беляевой, путаются в ее густых волосах и насаживают по самые гланды. Девичий стон, разносящийся в преподавательский, срывает предохранители, выбивает последние капли разума. На автомате начинаю резче двигать бедрами и не позволяю ей остановиться.
Жар. Тянущийся, от которого сводит все внутренности, безжалостно сводит с ума.
Хотела поиграть, ну что… поиграем.
Толчок, еще один и я, довольно улыбаясь, изливаюсь в ее ротик. Она проглатывает все до капли и сексуально облизывает губы, порочно стреляя в меня зелеными омутами. Недолго думая, хватаю ее за кисть и тяну на себя. Упругие грудки впиваются в торс, но даже сквозь тонкую ткань рубашки я чувствую ее соски. В глазах вижу желание.
Резко подхватив за ягодицы, сажаю на стол и, отодвинув в сторону микроскопические трусики, резко вхожу в нее пальцами. Мокрая. Для меня. Широко распахнутые глаза, осоловевший взгляд и протяжное “О-о-ох” заставляют член встать по новой. Усмехаюсь, припадая к бархатной шее, аромат которой сводит с ума. Кусаю, зализывая место укуса. Наслаждаясь сладким голосом, ноготками, что впиваются в спину и царапают, вхожу в нее. Слишком резко. Слишком горячо.
Протяжный стон, энергичные движения тел, рук, живущих своей жизнью, — все это, несомненно, сводит с ума. Заставляет взлетать выше птиц, выше миллиардов звезд, что сияют в ночном небе. Оргазм, захватывающий нас обоих, уносит в другую вселенную. И на протяжении нескольких минут не желает отпускать.
— Беляева, я надеюсь, вы усвоили тему? — произношу с укором, заправляя рубашку в брюки.
— Если честно, то не очень. Как-то слишком тяжелый материал. — Доносится у двери, за которой, спустя несколько секунд, скрывается Беляева.
Глава 4
Егор
Домой возвращаюсь поздно ночью, полностью уверенный в том, что домочадцы спят сладким сном. Тихо прохожу в ванную, попутно раздеваясь и кидая в стирку рубашку с отчетливым следом алой помады. Я не ожидал много от преподавания, но это… переходит все границы дозволенного. Выпороть бы, стерву!
Включаю душ и расслабляюсь, когда горячие капли скользят по уставшему телу. Опускаю голову, упираясь руками в кафель, позволяя воде скользить по расслабленной спине.
Я устал, впервые за долгое время, я по-настоящему устал. Дико хочу в офис. Зарыться в кипе бумаг, спроектировать новое здание, подать заявку на очередной тендер и, конечно же, выиграть его. Вот, пожалуй, это то, что мне нужно. То, где я чувствую себя как рыба в воде. А преподавание для меня сущий ад. Самый настоящий и безжалостный. Еще это Беляева! Бестия, мать его.
Отшлепать бы ее, чтобы думала в следующий раз, что творит в стенах университета.
— М-м-м. — На периферии сознания доносится довольное мурлыканье, в то время как маленькие пальчики вовсю орудуют внизу.
— Юль, — произношу протяжно, позволяя жене взять инициативу в свои руки.
И она берет, и не только в руки. Мать его, как же горячо! Легкое посасывая, причмокивания губами напрочь сносят голову. Упираюсь руками в кафель, переношу тяжесть тела на руки и отдаюсь ласкам любимой жены. Она знает, что мне надо. Знает, как я люблю.
Движение рукой вверх-вниз, скольжения язычком вдоль эрогенного члена, выбивают из легких воздух. Ногти, что царапают спину и ягодицы, заставляют рычать от удовольствия.
Вот так, да. Молодец, моя хорошая.
Запускаю руку в густую шевелюру и, намотав на кулак, начинаю вколачиваться в маленький ротик, что есть сил. Глаза сами опускаются на ее лицо, подчеркивают затуманенный похотью взгляд и румянец на щеках. Нет, не от воды. Просто реакция на ее действия. Для нее каждый раз, как первый.
Моя маленькая развратная скромница. Моя жена.
Большим пальцем обвожу скулу, спускаюсь к уголку губ и, слегка надавив, освобождаю член из сладкого плена. Довольно облизнувшись, жена опускает взгляд на член, который я сам довожу до разрядки. Другой рукой фиксируя ее взгляд на себе, засовываю палец в рот, позволяя ей его прикусить, облизать, и кончаю на упругие грудки супруги. Сперма, скользящая тонкой струей вниз живота, постепенно смывается под душем. Но какое это зрелище… с ума сойти.
Помогаю ей подняться, обнимаю за талию, спускаюсь к упругим ягодицам, вспоминая, как восхитительно ей идут классические юбки. Мм, моя конфетка.
— Егор-р-р, — тянет протяжно, то и дело всхлипывая и впиваясь ногтями в шею.
— Сейчас, маленькая моя, сейчас.
Подхватываю, вынуждая ее по инерции обхватить себя ногами за талию. Прижаться снова к напряженному до предела члену. В глазах мутнеет, когда прислоняю ее к стене и под протяжный стон припадаю к губам.
Она такая сладкая, такая манящая. Сколько бы я ее ни любил, все, абсолютно все, как в первый раз. Я растворяюсь в ней, теряюсь. Люблю до умопомрачения.
Прокладываю дорожку горячих поцелуев от шеи к груди, пальцами ласкаю твердые соски. Такие манящие, желанные. Скольжу языком, обвожу ореолу, наслаждаясь стонами своей малышки. Ее тонкие ручки зарываются в мои волосы и притягивают к себе, умоляя не останавливаться. Пальцами другой руки считаю позвонки, придерживаю ее, когда выгибается дугой, предоставляя свою грудь в мою власть. Сдается. Подчиняется. Но вот только даже не представляет, какую власть имеет надо мной.
Отстранившись, снова забыв обо всем, припадаю к ее губам в немыслимом желании получить страстный поцелуй, отчего она еще больше начинает тереться об мой член и без того напряженный до предела за несколько минут.
Точкой не возврата становится ее раскрепощенность. Подчиняясь инстинкту, она начинает скользить по мне вниз вверх, крепко вцепившись ногтями в плечи.
— Юля-я-я, — рычу, кусая шею, понимая, что еще немного и кончу.
— Пожалуйста, — стонет, почти хнычет жена.
От ее слов, таких нежных и нужных, которые готов слушать бесконечно, припадаю к груди. Сжимаю зубами ее твердый сосок и под жалостливый всхлип оттягиваю, всасываю, целую. Ее руки опускаются на шею, скользят по напряженным плечам, все это сопровождается под аккорды нарастающего оргазма. Проводя открытым ртом по ее ребрам, опускаюсь на колени, раскрывая ее для себя. Пальцем скольжу по влажным складочкам, постепенно погружая его внутрь, языком скольжу по клитору. В ушах стоит шум, полностью поглощая мое сознание.
Как? Как я могу без нее существовать? Никак! Она — моя жизнь!
От накативших ощущений, безжалостно сводящих нас с ума, она нетерпеливо двигает бедрами, насаживаясь на мой язык.
— Что ты хочешь, Юль? — интересуюсь хрипло, поднимая на нее затуманенный взгляд и продолжая входить в нее пальцем.
— Тебя, — протягивает, откидываясь головой на кафель и прикусывая нижнюю губу. — Немедленно.
— Сейчас, сладкая моя, — усмехаюсь и снова опускаюсь к ее лону, жадно всасывая клитор.
Не проходит и минуты, как чувствую ее стремительное приближение к оргазму. Ускоряю темп, жадно посасываю клитор, периодически играя с ним языком и возношу ее до небес.
— Егор-р-р, — стонет и расслабляется в моих руках, опуская голову на мое плечо.
Приподнимая за подбородок, заглядываю в затуманенные глаза и улетаю. Смотрю как завороженный на зеленые глаза, на покусанные губы и румянец, так сводящий с ума.
— Люблю тебя, — шепчу в губы, припадая к ним нежным поцелуем.
