Так вот в чем дело. Теперь все встало на места. Мышца на скуле Мэттьюза дернулась.
— Какой адрес?
— Один, десять, Элк-лейн, — сказала Иви. От нее не ускользнуло, как Гейб нахмурился при ее словах. — Мне сказали, что это всего в паре миль от центра.
Во всяком случае, Иви хотелось на это надеяться. До тех пор пока она не обзаведется транспортным средством, ей придется ходить пешком. Две мили для женщины, привыкшей трижды в день обходить университетский городок, были сущим пустяком. Но в суровом климате Аляски все это могло оказаться несколько сложнее. Иви знала о перепадах температур и знала, что придется привыкать к сложным погодным условиям. Впрочем, последние три года она преподавала в колледже в небольшом городке Уиллоу, штат Мэн, так что немного привыкла к холоду.
— Я могу вас подбросить, — сказал Гейб со странным выражением, словно ему вот-вот будут удалять зуб.
Подавив приступ негодования, Иви посмотрела на пилота.
— Я ни в коем случае не хочу причинять вам неудобства.
Гейб молча зашел на посадку, затем произнес:
— Никаких неудобств. Вы живете недалеко от меня. По большому счету мы с вами соседи.
— А-а, э-э, как мило. — Желудок Иви ушел куда-то вверх то ли от последней фразы Гейба, то ли от его маневров — она не могла понять. Боже, помоги! Она не хотела жить рядом с этим человеком. Оставаться в рамках приличия во время полета, находясь в одной с ним кабине, — это одно. В его руках в буквальном смысле слова была ее жизнь. Но быть соседями — это совсем другое.
Впрочем, глубоко вздохнув и поразмыслив, Иви решила, что в таком маленьком удаленном городке жить по соседству вовсе не означало жить в непосредственной близости. Не исключено, что у них даже подъезды к дому будут разными.
Но Иви ошибалась. Она очень, очень ошибалась.
Много в чем ошибалась.
Начать с того, что ее дом не был домом в прямом смысле слова. Это была хижина. Не из тех хижин, в которых останавливаются туристы, путешествуя по горам. Скорее она была похожа на хижину Дэйви Крокета[2], которая держится на глине и силе воли. Риэлтерская контора снисходительно охарактеризовала дом как «требующий ремонта», «милый» и «полностью меблированный».
Со своей наблюдательной позиции из кабины новенького лоснящегося пикапа Гейба Иви могла бы дать три совсем других эпитета этому жалкому убожеству, ни один из которых и близко не походил бы на «милый». И все же Иви понимала, почему ее родители захотели его купить.
Несколько акров чистой холмистой земли, изредка прерываемой одинокой высокой елью или кедром, бочком примыкали к двум изолированным хижинам. Позади них ввысь уходили белоснежные пики, создававшие великолепные декорации. Несколько теплых месяцев, безусловно, казались ее родителям раем на земле.
— Вы не этого ожидали, да? — Сочувствующий тон Гейба не совсем подходил к его насмешливому выражению лица.
Иви расстегнула ремень безопасности и открыла пассажирскую дверь. Она выскользнула из пикапа.
— Здесь прекрасно.
Убийственно неотразимая улыбка Гейба стала шире, отчего его и без того привлекательное лицо стало еще привлекательнее. Это согрело Иви, послав волну огня в низ живота.
Чувствуя, как поддается чарам его улыбки, Иви напомнила себе, что это не для нее. Она вытащила сумки из багажника пикапа, отказавшись от помощи Гейба, и, пробормотав слова благодарности, поплелась к хижине. Иви все еще возилась с ключами, когда Гейб подошел к ней, встав рядом на узком крыльце.
— Проблемы?
— Нет, — резко ответила она.
— Давайте покажу вам, в чем тут фокус, — предложил Гейб. Он взялся за ручку двери и дернул ее с усилием. Дверь распахнулась, и он зашел внутрь. Пылинки плясали в свете солнечного луча, пробивающегося через окно втемную комнату. Ни на что не похожий запах затхлого воздуха и нафталина ударил в ноздри Иви.
— Нужно включить электричество, — сказал Гейб и повернул выключатель.
Зайдя в помещение, Иви встала как вкопанная. Кровь прилила к лицу. Нет, конечно, она не привыкла к пятизвездочным отелям — на зарплату учителя не разгуляешься, — но и таких трущоб она не видела.
Иви осмотрела комнату, пренебрежительно поморщившись: поломанный диван, рваные занавески на окнах и хромоногий пластиковый стол. Древний проржавевший холодильник дребезжал в углу, добавляя в какофонию дискомфорта неприятное сопрано.
Впервые с того момента, как она решила начать все заново, Иви почувствовала испуг и неуверенность. Памятуя о злорадном выражении на лице Гейба, когда они остановились у дома, она решила, что не подаст виду, чего бы ей это ни стоило.
Иви призвала на помощь злость, чтобы подавить поднимающуюся панику, и повернулась к Гейбу.
— Откуда вы знаете, как управляться с моей дверью? Там, откуда я приехала, это называется взлом и проникновение.
Гейб все еще был в своих зеркальных летных очках. Он скрестил руки на груди и навалился на стену.
— А здесь мы называем это соседством.
— На будущее учтите, что я не люблю, когда соседи вламываются ко мне в дом. И Бога ради, снимите уже эти чудовищные очки! — воскликнула Иви, нетерпеливо взмахнув рукой. — Я привыкла видеть того, с кем разговариваю.
Гейб проклял предков, наделивших его таким беспечным рыцарством. Ему всего-то требовалось проводить мисс до двери и убедиться, что все в порядке, так нет же, полез зачем-то помогать. Хотя ему нравилось наблюдать за ней. Ее кожа была еще бледнее, чем ему показалось в кабине самолета. Впрочем, он даже жалел немного свою новоиспеченную соседку.
Несмотря на ее хрупкую внешность, Гейб начинал чувствовать внутреннюю силу, с какой она противостояла жизненным обстоятельствам. В ней чувствовалась школа жизни, преподавшая ей немало уроков. Гейб сразу распознал это, поскольку не раз на собственной шкуре испытывал все превратности судьбы. К своему немалому раздражению, он почувствовал определенную толику уважения к Иви О’Брайен. Он также заметил уязвимость в ее фиалковых глазах, прежде чем она успела спрятать это под маской презрения. Гейб вздохнул. Уязвимая и решительная — что за адская смесь!
Гейб выполнил требование Иви и снял очки.
— Я не вор, мисс О’Брайен. Я знаю, как открывается эта дверь, потому что владел этим домом какое-то время. Я продал его только прошлой весной.
Иви отметила про себя, что эта информация, возможно, пригодится ей. Он только что сам признал, что продал эту разваливающуюся хибару ее родителям и почти наверняка гораздо дороже, чем она того стоит. Но, к сожалению, в данный момент она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме бездонных глаз Гейба. Эти глаза обрамляли темные и невероятно длинные ресницы, а сам цвет отливал редким ртутным оттенком. Самые удивительные глаза, в которые Иви приходилось смотреть. Если бы не угловатое и даже несколько грубое лицо, то их вполне можно было бы назвать... женственными, за неимением более подходящего определения. Одним словом, они были так хороши, что у Иви перехватывало дыхание.
