Уходя, Мэтти сказала себе, что этот нелюдимый человек ей абсолютно безразличен. Через несколько дней он уедет, и она больше никогда его не увидит.
Но, проходя мимо открытой двери его спальни, она снова увидела смятые простыни и быстро отвернулась. Ей совсем не хотелось подсматривать за Энжи. Все же она не удержалась и обнаружила, что постель была пуста. Очевидно, прошлой ночью Джейк вернулся домой один. Этим и объяснялось его плохое настроение.
Женщина в доме престарелых улыбнулась Джейку.
— Проходите сюда, мистер Девлин. Рой уже оделся и позавтракал. Он с нетерпением ждет встречи с вами.
— Рад это слышать, — ответил Джейк, но, когда он шел за ней по коридору, у него возникло неприятное чувство. Со времени его прошлого визита в этом жутковатом месте ничего не изменилось. Здесь пахло, как в больнице, на стенах висели рисунки с изображениями бабочек, цветов и фруктов. Рою они не нравились. Он предпочел бы им лошадей и эвкалипты.
Проходя мимо дверей, Джейк видел спящих или сидящих в креслах пожилых людей, и ему стало не по себе. Он никак не мог смириться с тем, что Рой Оуэнс, проживший всю жизнь на открытых просторах скотоводческих ферм, должен провести свои последние годы в четырех стенах среди одиноких никому не нужных стариков.
При мысли об этом у него сдавило горло, но затем он увидел своего старого друга.
За те полгода, что они не виделись, Рой еще больше сдал. Суровый и неутомимый герой, которого Джейк боготворил в детстве, превратился в бледного, хилого старика.
Рой долгое время был главным пастухом на уединенной ферме Девлинов в северном Квинсленде. Еще несколько лет назад он был силен как бык. Это он научил Джейка ездить верхом, ловить рыбу, стреноживать телят, готовить чай в походном котелке и искать ульи диких пчел.
По ночам у тлеющего костра Рой рассказывал юному Джейку бесконечные истории. Никто не знал больше его о звездном небе, лошадях и приключениях первых поселенцев в австралийской глуши. К десяти годам Джейк убедился в том, что Рой Оуэнс знает об этом мире абсолютно все.
Рой мог заарканить дикого быка, отправиться на поиски пропавших туристов и приготовить вкусное жаркое на углях. Но главным его достоинством было безграничное терпение. Сколько бы у него ни было работы, он всегда находил время для одинокого маленького мальчика, чьи родители были слишком заняты выращиванием скота, дрессировкой лошадей и посещением светских мероприятий.
Когда Джейк спросил своих родителей о переезде Роя в дом престарелых в Сиднее, они сказали, что им было грустно с ним расставаться, но у них не было выбора. Рой нуждался в постоянном медицинском уходе.
— Вы его там навещали? — спросил Джейк. — Видели, что это за место?
— Дорогой, ты же знаешь, как мы с отцом заняты, — ответила его мать. — Мы обязательно к нему съездим, как только у нас появится свободное время.
До сих пор они так ни разу и не навестили Роя.
Но привязанность Джейка к старому другу ничуть не ослабела. Ему было больно оттого, что человек, который был ему как второй отец, оказался на старости лет никому не нужен. При виде широкой улыбки Роя он едва сдержал слезы.
— Джейк, как ты, парень? Я очень рад тебя видеть. — Дряхлой рукой Рой похлопал по стулу. — Садись, сынок. Сейчас нам принесут чай. Расскажи мне о Монголии.
Тело, может, постепенно и предавало Роя, но разум оставался ясным. В отличие от большинства людей, которые спрашивали Джейка о Монголии, его это действительно интересовало. Он знал, что для монголов лошади так же важны, как и для жителей австралийской глуши. И те и другие учились ездить верхом, едва умея ходить.
Рассказывая старому другу о своей жизни в Монголии, Джейк вдруг осознал, что они поменялись ролями. Теперь он был рассказчиком, а Рой благодарным слушателем. Покидая два часа спустя дом престарелых, он понимал, что рассказать несколько историй было недостаточно. Его не покидала мучительная уверенность в том, что он подвел старика.
Мэтти возвращалась от доктора в хорошем настроении. Для имплантации все было готово. Замороженные эмбрионы Джины и Тома уже прибыли в клинику, и через две недели, когда у Мэтти наступит необходимая фаза цикла, она начнет принимать гормональные препараты. Если повезет, то она забеременеет в течение месяца.
Она с нетерпением ждала этого.
Джина и Том были удивительной парой и заслуживали быть родителями. Они любили друг друга с детства, и с годами их чувства становились только крепче. Они владели фермой на берегах Виллоу-Крик, и в их доме всегда витал аромат свежей выпечки. Хозяева были веселы и гостеприимны, но небольшая комната в белых и желтых тонах постоянно напоминала им о ребенке, которого они хотели, но не могли иметь.
Мэтти видела Джину в день, когда та узнала, что ей необходима операция по удалению матки. Ее подруга сжалась в комок на полу в углу гостиной. Она выглядела так, как будто потеряла кого-то из дорогих ей людей.
Невозможность родить ребенка, о котором она так мечтала, была для Джины тяжелейшим ударом. Мэтти и Джина строили планы на будущее еще в ту пору, когда играли в куклы в домике на дереве, построенном отцом Джины.
Будучи единственным ребенком в семье, Мэтти собиралась ограничиться двумя детьми. Джина, происходившая из большой семьи, мечтала о пятерых. Она говорила, что выйдет замуж за Тома и у них будет две пары близнецов и маленькая дочка, которую она будет баловать, когда все близнецы пойдут в школу.
Было невозможно себе представить, что у Джины не будет ни одного ребенка, и Мэтти, переставшая мечтать о семье после тяжелого разрыва с женихом, предложила себя в качестве суррогатной матери.
Для нее это был отличный выход из ситуации. У Джины с Томом будет долгожданный ребенок, а она поможет лучшим друзьям и отвлечется от своих переживаний. Она решила, что так выиграют все и лучше все сделать как можно скорее.
Они пригласили ее на воскресный ленч, состоящий из жареной курицы с тушеными овощами, ягод и мороженого. Когда остальные гости разошлись, Мэтти предложила помочь навести порядок. За мытьем посуды она поделилась своей идеей с Джиной и Томом.
Сначала Джина ничего не поняла, но ее потрясение быстро уступило место надежде и радостному волнению. Однако Том поначалу сомневался.
— Это очень серьезное решение, Мэтти, — сказал он. — Ты как следует все обдумала? Ты будешь носить чужого ребенка.
— Да, я знаю, но вы оба мои лучшие друзья.
Том попытался улыбнуться, но ему это не удалось. Тогда он рассеянно провел рукой по своим рыжим волосам.
