В центре зала с бокалом, поднятым для традиционного семейного тоста, стоял дядя Джон. Рядом с ним — отец Джека, Роберт Валентин. Вокруг них собрались остальные члены семьи. Глаза Джека поймали обращенный на него взгляд отца. Воздух между ними будто бы наэлектризовался. Джек был готов поклясться, что все присутствующие затаили дыхание.
— Они все смотрят на нас, Джек, — услышал он шепот Мэдди.
— Вижу.
— Нет, не видишь! Они смотрят так, словно увидели перед собой Скруджа и Призрака Прошлого[1]. Мы вломились на чужую вечеринку?
— Думаю, да.
Все это время Джек, не отрываясь, смотрел на отца. Каждый мускул его тела напрягся, ожидая реакции человека, который фактически заставил собственного сына покинуть родной дом.
Казалось, никто не осмелится нарушить затянувшееся молчание. Девушка, стоявшая рядом с Робертом, отчаянно глядела то на него, то на Джека. Внезапно она стремительно бросилась к брату.
— Ты все-таки приехал, Джек! Я боялась надеяться.
— Эмма?
Он изумленно уставился на изящную фигурку сестры. Неуклюжая шестнадцатилетняя девчонка со светло-каштановыми волосами превратилась в утонченную красавицу блондинку с короткой стрижкой.
— Как ты выросла!
— Как и ты, — девушка рассмеялась и, взяв у официанта два бокала шампанского, протянула их вновь прибывшим: — Вы как раз вовремя, к традиционному тосту.
— Счастливого Рождества! — прозвучал голос дяди Джона, как будто все было в порядке вещей. — Здоровья, удачи и счастья в Новом году! За нас! — Он поднял бокал.
Раздался мелодичный звон бокалов и радостные восклицания. Джек поставил нетронутый бокал на льняную скатерть стола.
— Добро пожаловать домой, Джек, — Эмма нахмурилась, заметив, что он оказался единственным, кто не пригубил шампанского.
— Это не мой дом, — ровным голосом сказал он. Теперь осталось познакомиться с ее мужем, и они смогут убраться отсюда со спокойной совестью. Джек посмотрел на Мэдди: русые волосы блестят в свете ламп, ясные голубые глаза широко раскрыты. Знакомое волнение охватило его, ведь рядом с ним стояла такая красавица. Он подавил это чувство в зародыше, напомнив себе, что Мэдди для него неприкосновенна. Она не была похожа на других женщин, и Джек уважал ее за это.
— Кто вы? — Обратилась Эмма к Мэдди, не обращая внимания на последнюю реплику брата.
— Меня зовут Мэдисон Форд. Я ассистентка Джека. — Молодая женщина протянула руку. — Можете звать меня Мэдди или Скруджем — как вам нравится.
— А где же Рождественское привидение? — Эмма пожала ее руку.
— У меня были планы на Рождество, поэтому я оставила его в Нью-Йорке.
— После твоего звонка, — пояснил Джек, — я перенес деловую поездку и убедил Мэдди присоединиться ко мне. Может, познакомишь меня со своим мужем?
В ту же секунду крепкие руки обхватили Эмму за талию. Повернув голову, она улыбнулась подошедшему мужчине. Джек придирчиво посмотрел на мужа сестры. Не слишком высокого роста, с военной выправкой, вьющимися темными волосами и твердым взглядом карих глаз он производил впечатление уверенного в себе человека.
Джек заметил, с каким обожанием Эмма сморит на мужа, представляя их друг другу.
— Его величество Себастьян Маршад Дюмоньи, король Меридии. Джек Валентин, мой брат.
Себастьян крепко пожал протянутую Джеком руку.
Джек невольно вспомнил слова своего отца: «Рукопожатие — визитная карточка джентльмена. Оно подскажет, кто перед тобой: настоящий мужчина или дохлая рыба». Джек уже раскаивался, что приехал.
Король поднес руку Мэдди к губам. Это моментально вернуло Джека к реальности.
— Приятно познакомиться, ваше величество, — Мэдди склонила голову.
— Просто Себастьян, — поправил ее муж Эммы.
— Теперь вы тоже королева? — Мэдди посмотрела на Эмму, — и нужно добавлять «ваше королевское величество»?
— Сойдет просто Эмма, — лукаво сказала та.
— Просто прекрасно, — ласково улыбаясь своей жене, согласился Себастьян.
— Думаю, в вашей сокровищнице немало сказочных украшений, — Мэдди, не отрываясь, смотрела на Эмму. — Если вы разрешите мне хотя бы глазком взглянуть на вашу корону, то это Рождество не будет для меня потеряно.
Эмма перевела глаза на мужа. Он тихо фыркнул.
— Боюсь, не получится, — она виновато улыбнулась Мэдди. — Дело в том, что она в Меридии. Но вы можете навестить нас. Уверена, мы подружимся.
— Не думаю, что я справлюсь без тебя, Мэдди, — вклинился в разговор Джек.
— Мы будем только рады, если вы приедете, — Эмма сердито посмотрела на брата.
— Эй, приятель, — раздался за спиной Джека мужской голос. Обернувшись, он увидел своего старшего брата Макса. Обменявшись крепким рукопожатием, они одновременно ухмыльнулись.
— Сколько вы пробудете в Лондоне? — Обратилась Мэдди к Эмме.
— У нас что-то вроде каникул. Думаю, несколько недель. — Она взглянула на Джека. — А на сколько приехали вы? Ты съездишь повидать маму?
— Об этом я еще не думал.
— Ты обязан, — наставительно сказала Эмма, внимательно разглядывая брата. — По тебе не видно, что ты счастлив. — Немного поколебавшись, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
Замечание сестры вновь окатило сердце Джека волной холода.
Я прекрасно жил один все эти годы. Что со мной происходит, черт возьми?..
— С каких пор ты стала экспертом по части счастья?
— С тех пор, как узнала Себастьяна, — Эмма взяла брата за руку, и их пальцы переплелись. — Думаю, вам есть о чем поговорить с Максом. Увидимся позже.
Эмма с Себастьяном отошли к другим членам семьи. Джек посмотрел на Макса, и острое чувство одиночества снова пронзило его. Они не были родными братьями, но это не мешало им дружить. Именно Макс когда-то познакомил Джека с миром вечеринок, прекрасных женщин и гоночных машин.
Внезапно Джек осознал, как скучал по брату.
— Макс, дружище, как я рад тебя видеть!
— Взаимно. — Макс кивнул в сторону Мэдди. — Не познакомишь меня со своей великолепной подружкой?
— Спасибо за «великолепную», но я не его подружка, — резковато сказала Мэдди.
— Рад слышать. — Мужчина весело улыбнулся. — Макс Валентин, к вашим услугам.
— Вы — брат Джека? — В голосе Мэдди прозвучало удивление.
— А что, не похож? — Макс расплылся в широкой улыбке.
— Мэдди Форд, — молодая женщина протянула ему руку, которую он энергично потряс. — Я всего лишь ассистентка Джека и не отношусь к его «очередным» и «великолепным». К своему стыду, должна сознаться, что на мне также лежит тяжелая обязанность время от времени увещевать этих самых «очередных». Что, естественно, в моих глазах делает их менее «великолепными».
